Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Отходная для охоты

Читайте также:
  1. VIII. Ограничения охоты
  2. Глава XIX Время охоты
  3. Серебряные монеты «Мир Охоты – Благородный Олень», «Мир Охоты – Дикий Кабан».

Пока мы не найдем в себе смелость различать жестокость, вне зависимости от того, кто жертва -- человек или животное, -- мы не можем ожидать, что мир существенно изменится к лучшему... Не будет мира среди людей, чьи сердца исполнены удовольствия от убийства живого существа. Каждым поступком, который восславляет или даже просто выражает терпимость по отношению к подобным идиотским наслаждениям, мы задерживаем развитие человечества.

Рейчел Карсон

Билль о (защите) диких животных от 1996 года должен был положить конец охоте с гончими и уберечь всех диких млекопитающих от этих актов жестокости. Это было первое подобное постановление в стране, народ которой всегда имел репутацию любителей животных. Но, прежде чем кто-то согласился защитить диких животных, упоминание об охоте со сворами собак было вычеркнуто, иначе Билль не прошел бы: уважающие охоту члены парламенты его бы не пропустили.

Попытки улучшить положение диких животных и особенно запретить охоту с гончими предпринимались и в прошлом -- в 1949-ом, 1970-ом, 1992-ом, 1993-ем и 1995-ом годах. В апреле 1996 года некоторые дикие млекопитающие (в число которых не входили птицы, рептилии, земноводные и рыбы) были вознаграждены кое-какой, пусть и слабой, защитой от тех, кто мог бы их "увечить, пинать, бить, пригвождать или протыкать иным образом, колоть, бить камнями, жечь, давить, топить, волочить или душить с намерением причинить ненужные страдания". Согласно условиям закона, любой человек, уличенный в чем-то из вышеизложенного, отныне получал 12-недель тюрьмы и/или выплачивал штраф в сумме до ё5000. Животных, занесенных в список промысловых, которых ловят и ранят на охоте с собаками, ружьями и силками, теперь надлежало убивать "разумно быстрым и гуманным способом", чтобы это ни значило. Если охотник недостаточно расторопен и добр и кто-то может это доказать, преступник предстанет перед судом.

Первый судебный прецедент был зафиксирован девять месяцев спустя. В Грейт-Ярмуте подросток был признан виновным в пинании, избиении и прокалывании ежа. Его приговорили к 120 часам общественных работ и оплате судебных издержек в размере ё50. В другом случае жители Хэмпшира Ричард Смит и Пол Уэст были осуждены за то, что они пинали ежа и истязали его при помощи паяльной лампы до смерти. Они получили по 80 часов общественных работ и покрыли судебные издержки в размере ё75. Суд Солсбери взыскал ё75 штрафа и ё45 за судебные издержки со школьного повара Саймона Банди, который пинал ежа, идя по улице в подпитии. Ежи, как кошки -- это любимые игрушки для садистов. Уже сам факт, что правосудие начало признавать их живыми существами, был огромным шагом вперед. То, что этих людей стали осуждать, это прогресс, но подобные приговоры едва ли сдержат живодеров. Сомневаюсь, что животные закатили бы пир горой, если бы имели полное представление об уровне развития нашего общества с его медлительной эволюцией.

Можно было предугадать, что любящие охоту члены парламента (читай "парламентарии-консерваторы") пожелают защитить свой кровавый спорт, но как разумно объяснить их отрицательную реакцию на Билль, призванный контролировать жестокую практику разведения животных на фермах и содержания щенков? Не запретить полностью, между прочим, как бы здорово это ни звучало, а только лишь следить за происходящим и регулировать степень запущенности и деградации, присущих фермам, на которых ненасытная индустрия выращивает бесконечное число щенков для свободного рынка.

Билль был предложен членом парламента от либерал-демократов Дайан Мэддок и одобрен RSPCA (ура!). Парламентарии от всех партий и по меньшей мере одна национальная газета (которая какое-то время даже вела войну против разведения щенков на фермах) предлагали ввести обязательные инспекции центров разведения и предусмотреть штрафы на сумму до ё2500 за любые нарушения базовых стандартов благосостояния и заботы. Однако два члена парламента, Саквилль и Оттауэй, рассудили, что подобные наказания не принесут пользу ни обществу, ни бесчисленным детенышам, которых без ограничений разводят в амбарах, сараях, надворных постройках и подсобных помещениях.

Примечательно, что преуспевающее RSPCA выразило поддержку Биллю. При этом Общество за свою историю мало что сделало для борьбы с колоссальной проблемой надомного разведения животных, забота о которых легла на плечи приютов, центров спасения, организованных RSPCA и работающим в одиночку членам муниципальных советов.

Дальнейшие попытки положить конец охоте с гончими сплотил охотников всех мастей, любителей стрельбы и других кровопийц под знаменами Альянса сельских жителей (CA), который организовал пару впечатляющих массовых акций протеста. CA -- это союз организаций, которые позиционируют себя как защитников традиционной деревенской жизни, хотя более широкие и никак не связанные с убийствами и пальбой вопросы они почти не затрагивают. В CA входят образования, подобные BFSS, заметно выделяющейся на фоне других. В реальности CA была проявлением охотничьей силы, сконцентрированной для оказания сопротивления только-только победившей на выборах Лейбористской партии с ее обещаниями позитивных изменений для животных.

CA обошелся без пресс-релизов, громко заявив о себе громадным маршем в Лондоне летом 1997 года. Им удалось собрать в Гайд-парке 100.000 человек. Зрелище было впечатляющим, если абстрагироваться от задачи собравшихся высказаться против билля Майка Фостера о запрете на охоту с гончими, хотя некоторые этого не понимали, а другие и вовсе не хотели присутствовать на акции. CA щедро расходовала характерные для серьезных охотников богатства, чтобы доставить простых сельчан в столицу -- чудо из чудес, которое мало кто видел воочию -- чартерными самолетами, поездами и автобусами. Поэтому неудивительно, что многие чувствовали себя здесь не в своей тарелке. Деревенщинам даже угрожали, что если они не явятся на марш в Лондон, они могут забыть о следующем охотничьем сезоне, потому что их никто не пригласит.

Члены Охотничьего клуба Оукли в Бакингемшире, например, получили вот такие инструкции от своего комитета: "Вам необходимо взять выходной на работе или сказаться больными или еще что-нибудь придумать... Отправьте детей в школу и приходите! Если вас это отяготит, пожалуйста, не утруждайтесь охотиться с клубом Оукли в следующем сезоне". Ух!

Аналогичные настроения, пусть и в менее резких выражениях, были повторены в журнале "Лошадь и гончая". Генеральный секретарь от сельскохозяйственных рабочих в Профсоюзе работников транспорта и неквалифицированных рабочих свидетельствовал: "Мне много раз звонили люди, которых заставили присутствовать. Фермерами-арендаторами командовали землевладельцы, сельскохозяйственными рабочими -- их наниматели. Похоже, это было частым явлением".

Воодушевившись резонансом, который удалось создать, и отчаянно боясь не добиться желаемого, CA организовал еще один марш в столице. На этот раз Альянс хотел, чтобы присутствовала четверть миллиона человек, и они надлежащим образом пригласили каждого. Дженет Джордж из CA заявила, что "это шанс для любого, кто хочет сказать свое веское слово". Фермеры-туристы требовали права на праздношатания, а землевладельцы запрещали им это. Пенсионеры просили комфортабельные автобусы для сельских общин, скотоводы жаловались на коровье бешенство, а другие рабочие не хотели иметь проблемы на своих сельских работах в связи с прогулами. Хватало и обычных любителей убивать, не заинтересованных в политике. Это была самая ничтожная акция протеста в истории. Разумеется, CA утверждала, что все собравшиеся пришли выразить свою привязанность к охоте. Представители альянса заявляли, что люди прибывали в Лондон из Ирландии, США и "буквально из всех стран Европы". Что ж, по крайней мере, эти лоботрясы оставили охоту хоть какое-то время.

Как и перед предыдущим маршем, фермеры-арендаторы получили строгие указания от землевладельцев идти на мероприятие или расстаться со снимаемыми домами. Британская национальная партия нашла здесь благодатную почву для вербовки сторонников "традиционно британского образа жизни" и раздала 20.000 копий специального выпуска своего бюллетеня. Организаторы, немного не соглашаясь в подсчетах с прессой, заявили о присутствии чуть менее чем четверти миллиона человек. Однако подробное исследование выявило, что настоящей цифрой было не более 163.000.

Вскоре после этого внутри организации возникли противоречия, вызванные тем, что защитники охоты повели CA в свою сторону. Некоторые организаторы почувствовали, что охотничье лобби слишком велико, в то время другие вопросы обходятся стороной. Они созвали собрание и дали отставку более чем половине членов правления, включая герцога Вестминстера, графа Пила, лорда Стила, графа Стоктона и Дженет Джордж. Герцог Вестминстера, один из самых состоятельных землевладельцев страны и страстный стрелок по птицам, дал на кампанию примерно ё1 миллион, а теперь, после увольнения, потребовал их назад. Лорд Стил попал в черный список из-за того, что не отработал в парламенте ё94.000, которые получил от CA на лоббирование охоты.

Защитники охоты были настолько раздосадованы тем, что их тематика поставлена под сомнение, что даже обсуждали планы по срыву собрания. Предположительно, они не смогли придумать, как это сделать, и это каким-то образом замедлило бунт. Тогда, сбитые с толку и зажатые в угол, они ополчились на RSPCA с его позицией против охоты и политикой, "от 85 до 90 процентов" которой, по признанию BFSS, она всегда поддерживала. Это признание шокировало меня куда меньше, чем могло бы. Исполнительный директор BFSS Питер Вот предположил: "Животные не могут иметь права, потому что у них нет обязанностей". Это частое оправдание эксплуатации, в сущности, оспаривающее наличие прав у детей дошкольного возраста и психически больных.

Прикрываясь именем Группы заботы о животных в деревенских видах спорта (Country Sports Animal Welfare Group), защитники охоты проникали в ряды RSPCA, чтобы влиять на его политику и отстаивать свои интересы внутри бесхарактерной благотворительной организации, в которой доминировали консерваторы (если кого-то из угнетателей животных пугала RSPCA, то все остальные группы уж точно могли нагнать на них настоящего страху). Членам Группы предлагалось "вступить в RSPCA и начать роль в возвращении Общества к исконной роли заботы о братьях наших меньших и отойти от борьбы за права животных и политических кампаний". В итоге почти 3000 человек вступили в RSPCA в 1996 году, как раз перед ежегодным общим собранием, но еще не имели права голоса, потому что, по правилам, для этого нужно было состоять в организации не менее трех месяцев. План провалился. Фух! Животные могли вздохнуть спокойно.

На собрании, по традиции прошедшем в Лондоне, решение придерживаться позиции против охоты было поддержано 500 голосами. Три года спустя ряд известных защитников охоты из числа членов совета Общества сумели провести ежегодное собрание RSPCA в традиционно охотничьем графстве Лестершир, к большому удовольствию новых, любящих охоту членов, пять сотен которых явились на эту, зоозащитную, по идее, встречу. Из нормальных членов организации присутствовала только четверть.

С тех пор RSPCA удалось вернуть контроль над собственной политикой путем исключения тех, чьи действия противоречили основополагающим целям обеспечения благосостояния животных, но не более того. По состоянию на 2004 год правила Совета напоминали представителям организации, что "ни одно животное не должно быть съедено на таких территориях RSPCA, как штаб-квартира RSPCA, и помещения, где проходят встречи Общества". Это был уже своего рода прогресс, но RSPCA еще предстоит преодолеть длинный путь, прежде чем оно станет любимой организацией среди животных и тех, кто их действительно защищает.

Причина проста: стремление к накоплению богатств у RSPCA всегда было столь сильным, что к концу 1990-х накопления составляли свыше ё100 миллионов. Комиссия по благотворительности в Англии и Уэльсе даже была вынуждена попросить организацию ограничить объемы "добычи" до ё45 миллионов. Неудивительно, что угнетатели животных мечтают контролировать Общество -- под их чутким руководством забота о животных станет по-настоящему первоочередной задачей! Движение за освобождение животных в финансовом плане заметно проигрывает велферистам.

RSPCA неукоснительно повиновалось требованию комиссии, но вместо того чтобы потратить средства непосредственно на заботу о животных, решив, например, проблему бродячих кошек и собак, или на пропаганду веганства, совет предпочел увеличить сотрудникам зарплаты и сделать ремонт в офисах -- в частности, они не постеснялись прокутить на новый офис штаб-квартиры ё21 миллион. При этом RSPCA не забывало активно тратить деньги на рекламу животноводства через свою "Пищу свободы", то есть мясо, яйца и молочные продукты. Оправдание этой карикатуры можно было услышать из уст генерального директора RSPCA Питера Дэвиса в его интервью для "Би-Би-Си": "Мы должны смириться с наличием интенсивного животноводства в этой стране из-за спроса на молочные продукты и богатое белком мясо. Их не получить с заднего двора -- это невозможно. По моему мнению, "Свободная пища" -- это одна из самых важных вещей, какие мы делаем". Он не шутил.

Поскольку лейбористское правительство объявило о том, что готовит постановления для запрета охоты, фанатики принялись предсказывать конец того мира, который мы знаем. Они предвещали массовую безработицу, разрушение природы и рост убийств лис, лошадей и гончих охотниками, жаждущими вкусить кровушки напоследок. Бесконечно нытье про подавляемое, обездоленное меньшинство. Кроме них самих, их никто не жалел. И поделом: охотничья братия всегда демонстрировала глубокое презрение к мнениям меньшинств и всех, кто выступал с альтернативной точкой зрения.

Они предсказывали, что если не станет охоты, следующей на очереди будет рыбалка. Они подбивали трехмиллионное сообщество рыболовов присоединиться к их борьбе и прибегнуть к "экстремальной тактике". Они планировали не просто физически атаковать своих оппонентов, как они это любят делать; они грозились применить тактики революции, гражданского неповиновения и саботажа, коллективного попрания буквы закона. Они клялись сжечь все леса, чтобы "маленький рыжий дьявол" уже не смог нигде укрыться, готовясь к следующему набегу на чью-нибудь ферму. Они угрожали блокировать магистрали и автострады своими трейлерами для лошадей и "отравлять водные пути" до тех пор, пока им снова не разрешат охотиться на лис. Вот слова Дженет Джордж: "В сельской местности поднимется мятеж. Нам придется показать, что мы не те, с кем можно валять дурака".

Колумниста The Daily Telegraph Оберона Во вполне можно было бы привлечь к суду за подстрекательство к противоправным действиям, если бы наше государство дружило с животными, потому что автор вовсю призывал своих приятелей-экстремистов блокировать магистрали в случае, если охоту отменят. Он назвал возможный запрет "объявлением войны деревенской Англии". И все это из-за похабной жажды крови.

Представленные в огромных количествах на своем марше в столице, размахивающие треногами для стрельбы, ни от кого не получающие угроз и проливающие слезы по своим гражданским правам унижаемого меньшинства, охотники все-таки умудрились отправить в больницу двух настроенных против охоты наблюдателей; одного -- со сломанной рукой, другого -- со свернутой челюстью.

Через неделю после второго сборища в Лондоне Национальная кампания против охоты провела марш по Сити, который привлек куда меньшее число протестующих, в общей сложности всего несколько тысяч. За сравнительно небольшие цифры можно было отчасти поблагодарить национальные благотворительные организации, действующие под эгидой Кампании в защиту диких животных, объединявшей RSPCA, LACS и IFAW.

Участников кампании убедили бойкотировать марш на том основании, что он носил "необязательный и конфронтационный характер". LACS организовала в своем заповеднике в Девоне день открытых дверей и призвала своих членов посетить его вместо того, чтобы присутствовать на марше. Джон Брайант из LACS внес свою лепту в единение и заботу о диких животных, проинформировав общественность о том, что "лондонская демонстрация организована Нилом Хэнсеном, активистом с внушительным террористическим прошлым, а мы проводим мирную кампанию". Что сделал этот страшный террорист? Он отправил кошачий поддон человеку, участвовавшему в вивисекции, и получил за это три года тюрьмы.

Но какой был смысл преподносить все таким образом и столь сильно преувеличивать? LACS много сделала для того, чтобы монополизировать политическое пространство кампаний против охоты. При этом Лига показала обществу изнанку охоты путем расследований под прикрытием, в чем особенно преуспел Майк Хаскиссон со своей книгой "Обманутые", но протестовать против охоты не значит защищать интересы только своей организации. Вне зависимости от истинных причин Кампания в защиту диких животных подлила масла в затухающий огонь кровавых видов спорта саботажем марша. Один охотник, ликуя, заявил, что это свидетельство утраты интереса к протестам против охоты.

В действительности интереса широких масс к подобным акциям никогда и не было; оппоненты жестокого хобби предпочитали саботировать охоту и портить убийцам настроение на их собраниях. Настоящее противодействие всегда принимало форму прямого физического вмешательства, и это знало даже подавляющее большинство тех, кто не участвовал в этих акциях, но выступал за запрет охоты при каждой возможности. Кроме того, оппозиция меньше концентрировалась на порче имущества, придерживаясь более демократического политического процесса.

IFAW управлялся его создателем Брайаном Дэвисом, который ежегодно получал по ё115.000 в качестве зарплаты и удостоился щедрых отступных, когда покидал пост. В программе "Здесь и сейчас" в апреле 1994 года сообщалось, что IFAW перенаправило десятки тысяч фунтов в траст под названием Фонд Брайана Дэвиса, из которого ё30.000, перечисленных любителями животных на благотворительность, были инвестированы в лабораторию по разведению животных Bausch & Lomb; ё60.000 -- в US Surgicals, убивающую бесчисленное количество животных, чтобы "протестировать" свои медицинские товары, ё20.000 -- в Glaxo, Merck, Abbot & Upjohn (активные потребители лабораторных животных); ё63.000 -- в табачную компанию Phillip Morris с еедлинной историей экспериментирования на животных; и ё40.000 в -- последнюю по списку, но не по значению -- McDonald's.

В марте 1998 года Билль о(б охоте с гончими на) диких млекопитающих, разработанный членом парламента Майком Фостером, вновь был загублен парламентариями-спесишистами, как это обычно бывает. Билль побил в парламенте рекорд всех времен, набрав перевес в 260 голосов за принятие (411 против 151), но противники закона откладывали ратификацию бесконечными поправками, и отведенное законом время на принятие постановления вышло.

Лейбористы, для которых этот вопрос был приоритетным, уверенно рвались в бой, если и не из-за собственных зоозащитных убеждений, то чтобы умилостивить любителей животных, которые уверовали в их обещания и проголосовали за партию на выборах. Кроме того, всем очень также хотелось отплатить консерваторам за страдания, которые меньшинства испытали в период их правления. К этому моменту ведомый большинством прогресс набрал слишком большую силу, чтобы его можно было остановить.

На протяжении многих лет политических надувательств члены парламента голосовали за запрет охоты по своему усмотрению, то поддерживая протестные инициативы, то снова помогая охотникам. Тони Блэр одно время выступал против охоты, но пошел на попятную, когда охотники стали громогласны и грозны. Тогда он решил придерживаться золотой середины -- лицензионной системы, которая позволяла большей части охот проходить, как и раньше, но ставила под запрет охоту на зайца с гончими "по-зрячему" и охоту на оленя.

Непреклонный к попыткам превратить запрет на охоту в фарс, парламент негативно отреагировал на измененный закон: 362 человека проголосовали против, 154 высказались за. Но страна все еще испытывала на себе пережиток прошлого в лице влиятельной, неизбираемой, очень любящей охоту Палаты лордов, которая воспрепятствовала воле большинства. Теперь уже правительство было вынуждено применить редко используемый Закон о парламенте от 1949 года и запретить принятие закона.

Через восемь полных лет лейбористы пообещали провести голосование по свободному усмотрению. В полночь 17 ноября 2005 охота с гончими в Англии и Уэльсе была запрещена.

В практическом смысле запрет мало что менял для диких животных, потому что злобные убийцы продолжили убивать их любыми доступными способами, включая запрещенные. В качестве проявления силы 250 охот были проведены буквально через два дня после запрета, показав неприличный жест демократическому обществу и полиции, продолжавшей арестовывать саботажников.

Отчасти это была поза охотников, отчасти желание "потренировать" своих гончих. Полицейские по большей части заявляли, что больше они не ставят охоту в приоритет -- якобы у них внезапно возникла нехватка ресурсов. Серьезно? Ресурсов хватало буквально за несколько недель до этого, когда саботажники вели активную борьбу. Некоторые офицеры даже предлагали саботажникам охоты подавать частные иски в суды на основании собственноручно добытой информации.

Начальник полиции Суффолка и докладчик о сельских вопросах в Ассоциации начальников полиции пролил луч надежды на кромешную тьму безнравственности и беззакония. В интервью для Mail on Sunday Алистер Макуиртер сказал: "Не поддавайтесь иллюзиям -- полиция обеспечит соблюдение этого закона". Чего, однако, не случилось.

По окончании первого дня незаконной охоты CA публично похвастался, что была убита 91 лиса, однако ни единого ареста не последовало. На следующей неделе было заявлено о 150 мертвых лисах и так далее. 18 февраля 2005 года глава Охотничьего клуба Старого Суррея и Барстоу похвалился: "Сегодня мы убили четырех лис, славно повеселились". Многие продолжали открыто гордиться подсчетом голов. Неожиданно все вопли про традиции, общение и удовольствие от контакта с природой сменились всепоглощающим желанием доказать свою возможность убить как можно больше животных.

И, тем не менее, несмотря на все ослепительные провалы лейбористского правительства и недостаток воли у полиции, необходимой для того, чтобы обеспечить соблюдение закона, это был монументальный шаг в правильном направлении. Он немедленно затронул очень много видов охоты, включая охоту на норок и охоту верхом.

Сведения, собранные наблюдателями за последующие месяцы, позволили выявить массовые случаи преступлений -- их было больше чем достаточно, чтобы полиция начала действовать.

Однако власти мало интересуются подобного рода бесчинствами. Нехватка политической воли будет все чаще приводить к частным обвинениям тех, кто открыто нарушает закон. В то же время утрата политиками доверия масс продолжит все больше толкать ФОЖ и ему подобные группы на активные действия.

 

 


Дата добавления: 2015-09-03; просмотров: 99 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Манчестерский заговор | Побег из неволи | Конец пути | Снова в тюрьме. Правосудие для Кита Манна! | Экспорт живых животных. Чисто английское несогласие | Убийство юной матери | Обуздывая испепеляющее желание | Ежовые рукавицы и закрученные гайки | Доносчица и перебежчик | Гэндальф |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Живые норки и умирающая империя| Дружина за права животных

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.013 сек.)