Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Накануне

Читайте также:
  1. II Историческая обстановка на Руси накануне начала княжения Александра Невского
  2. Вечер накануне субботы
  3. Внутри политическая ситуация накануне опричнины.
  4. Глава 14. Накануне сражения
  5. Го бойкого молодого друга, которого накануне вечером Оливер видел с
  6. Иванов день прошел торжественно. Иван Матвеевич накануне не ходил в должность, ездил, как угорелый, по городу и всякий раз приезжал домой то с кульком, то с корзиной.
  7. Итак, для Кнурова «приезд Паратова накануне свадьбы Ларисы» очень значительное событие.

ЧЕСТНОЕ ПИОНЕРСКОЕ, ИЛИ УРОКИ ИСТОРИИ

(Очерки истории детско-юношеского движения в России)

Печатается по: «Вожатый», № 1, 2, 4-8, 10-12, 1990 год.

Журнальный вариант сохранен с незначительными изменениями оформления

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

Семь десятилетий отделяют нас от истоков самодеятельного детского движения в нашей стране, которое в мае 1922 года оформилось в движение детских коммунистических групп, а в июле 24-го конституировалось в детскую коммунистическую организацию юных пионеров имени В. И. Ленина.

За эти годы организация вместе с обществом прошла трудный и противоречивый путь, на котором были и безоглядная вера в социалистические идеалы, и революционная нетер­пимость, переросшая в классовую ненависть, и активное участие в переустройстве страны, и не менее активное следование псевдореволюционным догмам, и героические поступки в годы военного лихолетья, и доносительство, возведенное услужливым мифотворчеством в высшую степень пионерства.

Десятилетиями пионерская история трактовалась весьма однобоко и, как правило, только с глянцевой стороны. Были этому как объективные, так и субъективные причины. Недоска­занность и ложь обильно рождались и на проложенных «Кратким курсом» исторических маршрутах и схемах, отход от которых на шаг вправо или влево грозил большими и малыми неприятностями. К счастью, сегодня мы выходим на светлую и, самое главное, честную доро­гу обновления. И лучшим ориентирам на этом пути будет объективный исторический опыт пионерии. Без умолчаний и неправды, без ортодоксальных догм и подмены действительного желаемым.

Именно такую цель ставили перед собой авторы цикла очерков «Честное пионерское...». Предлагаемые читателю «Вожатого» очерки — это не «публицистический рай», о котором се­годня дискутируют историки. В основе цикла лежит анализ работ предшественников и боль­шое количество ранее неизвестных документальных и архивных материалов, за что редакция и авторский коллектив выражают искреннюю благодарность Институту марксизма-ленинизма при ЦК КПСС и Центральному архиву ВЛКСМ, создавших необходимые условия для пло­дотворной работы. В то же время «Честное пионерское...» — это не академический труд, создание которого еще впереди... Цикл очерков является одной из попыток объективно осмыс­лить 70-летний опыт пионерской организации. И авторы будут признательны всем, кто выска­жет свои замечания и дополнит повествование новыми фактами.

Цикл очерков «Честное пионерское...», который редакция предполагает опубликовать в 1990-1992 годах, подготовлен авторским коллективом в составе кандидата педагогических наук, заведующего кафедрой теории и методики воспитательной работы Костромского государственного педаго­гического института имени Н. А. Некрасова Н. Ф. БАСОВА; кандидата исторических наук, старшего научного сотрудника Костромского сель­скохозяйственного института им. Караваева» В. А. КУДИНОВА; начальни­ка пионерского лагеря ВДНХ СССР Л. В. ЛЕБЕДЕВОЙ; кандидата исторических наук, старшего научного сотрудника Института марксиз­ма-ленинизма при ЦК КПСС Д. И. ПОЛЯКОВОЙ при авторском участии и под общей редакцией кандидата исторических наук, заместителя председателя ЦС ВПО имени В. И. Ленина, главного редактора журнала «Вожатый» С. В. ТУПИЧЕНКОВА.

 

 

НАКАНУНЕ

 

Колокольным звоном и торжественными мо­лебнами отметила Россия 1900-е Рождество Хри­стово. Российская империя, обручившись с его ве­личеством Капиталом, вступала в новое столетие. Для одних, богатых и чиновных, новый век был связан с надеждой на дальнейшее процвета­ние, для других, неимущих и зависимых,— с надеждой на лучшую долю. Произрастали обе надежды из одного корня — жестокой эксплуа­тации, обеспечившей исключительно быстрый рост российской промышленности и невиданную нигде ранее высочайшую степень концентрации производства и рабочих. По словам В. И. Лени­на, именно жесточайшая эксплуатация приносила российской буржуазии «в два-три раза больше прибыли, чем в Европе». Оборотной стороной богатства процветающего и сверхжадного рос­сийского капитала были 12—16-часовой рабочий день не только мужчин, но и женщин и детей; штрафы, опустошавшие на треть и без того то­щий рабочий кошелек; массовый травматизм; тя­желейшие жилищно-бытовые условия рабочего лю­да. Как итог — в 40—45 лет рабочий терял рабо­тоспособность.

Процветание России, ее агропромышленное и финансовое богатство не были мифом, как это пытались представить М. Покровский и его последователи. Даже в тяжелейшем 1916 году рос­сийская промышленность сумела обеспечить армию в достаточном количестве всем необходимым. Де­ло заключалось в другом. Русский капитализм, развиваясь на «русской почве, столь обильной всяческими безобразиями», не только подтвердил Марксов диагноз, но и в более гнусных формах, «в полном расцвете» повторил «старые ужасы младенческого периода английской фабричной системы». Пожалуй, нигде в мире не было такой беспощадной эксплуатации детского труда. В кон­це XIX века в России, по данным В. Николаева, из 32,2 миллиона лиц наемного труда 1,9 миллио­на были дети, получавшие за свой труд намного меньше рабочих-мужчин. Вот где один из истоков сверхприбыли и процветания российской буржуа­зии! Добавим только, что эксплуатация детского труда усиливалась на фоне самодержавной поли­тики «народного затемнения», в соответствии с которой, как отмечал В. И. Ленин, «около четы­рех пятых детей и подростков в России лишено народного образования!!».

Закономерно, что большевистская партия, возг­лавившая революционно-освободительное движе­ние в России на высшем, пролетарском, этапе его развития, явилась выразителем дум и чая­ний подрастающего поколения. Уже в первой Прог­рамме партии, принятой в 1903 году II съездом РСДРП, были изложены основные социально-экономические требования большевиков в области охраны прав детей: запрещение детского труда в школьном возрасте (до 16 лет), даровое и обя­зательное общее и профессиональное образование для всех детей обоего пола до 16 лет, снабжение бедных детей пищей, одеждой и учебными посо­биями за счет государства, отделение церкви от государства и школы от церкви. На этом же съезде по предложению Владимира Ильича была принята резолюция «Об отношении к учащейся молодежи», которая впервые призвала все партий­ные организации всячески содействовать юношест­ву в его стремлении организоваться.

Что же имела в виду партия, предлагая пар­тийным организациям «оказать всяческое содей­ствие этой молодежи в ее стремлениях органи­зоваться»? Естественно, в то время речь не могла идти о создании какой-либо юношеской организа­ции. Сама партия находилась на нелегальном положении, лучшие ее силы во главе с Лениным вынуждены были жить и работать в эмиграции. Благотворительных пожертвований не хватало да­же на содержание скромного числа партийных организаторов. А отсюда и весьма непопулярные среди многих партийцев экспроприации в партий­ную кассу. Вопрос о создании самостоятельных юношеских организаций большевики поставят лишь в середине 1917 года, когда Н. К. Круп­ская по совету Владимира Ильича выступит в майских и июньских номерах «Правды» с серией статей о задачах юношества в борьбе за социалис­тическую революцию. В резолюции же II съезда РСДРП речь шла прежде всего о партийном влиянии на юношество, об установлении связей подрастающего поколения с социал-демократиче­скими организациями. Всего полтора десятка строк насчитывает эта резолюция, проект кото­рой был написан Лениным. Но как же она созвучна нашим сегодняшним спорам о плюрализ­ме мнений! Уже в этом документе 1903 года Владимиру Ильичу претит сама мысль о марксист­ском начетничестве. Выдвигая на первый план перед кружками и группами учащихся выработ­ку социалистического миросозерцания, резолюция рекомендует им серьезно ознакомиться не только с марксизмом, но и с... русским народничест­вом и (более того!) с западноевропейским оп­портунизмом. Не забыть бы этот ленинский урок, не выплеснуть бы в яростных спорах о плюрализ­ме самого ребенка!

Безусловно, привлекательная программа большевистской партии сыграла определяющую роль в воспитании нового поколения в борьбе за социалистические идеалы. Не имея объективно условий для организации всесторонней работы сре­ди подрастающего поколения, партия на основе своей программы сосредоточилась на политическом просвещении работающих подростков и учащейся молодежи. Не было практически ни одного но­мера «Правды», в котором бы не публиковались материалы об участии юных пролетариев в по­литической борьбе рабочего класса. Из года в год росло число подростков, участвовавших в забастовках, демонстрациях и маевках, распрост­ранении листовок и сборе денежных средств в партийный фонд. По данным А. Ацаркина, свыше четверти старых большевиков включились в рево­люционную борьбу в возрасте 14—16 лет, а каждый десятый из них вступил в партию до 16-летнего возраста. На усиление большевист­ского влияния в подростковой среде мощнейшее воздействие оказали и социально-экономи­ческие катаклизмы — первая русская революция, столыпинская реакция, первая мировая война. Но, несмотря на быстрые темпы пролетаризации детс­ких и подростковых масс, было бы наивным ут­верждать, что детский вопрос в дореволюционной России сводился только к влиянию большеви­стской партии на юных пролетариев. До недавнего времени этот вопрос решался примитивно и с точки зрения классовой борьбы пролетариата весьма не­замысловато: вот она, пролетарско-буржуазная граница, по одну сторону которой наши, по дру­гую — враги. На протяжении многих десятилетий мы умудрялись одной и только черной краской рисовать положение детей и подростков в царской России. Даже гуманистические начала дореволю­ционного воспитания детей чернились буржуазной проказой.

Итак, Россия, начало XX века. Основным и важ­нейшим институтом общественного воспитания де­тей и подростков является школа, которая обслу­живает сравнительно узкий слой российского об­щества и обеспечивает его чадам доступ к средне­му и высшему образованию. В наиболее зажиточ­ных семьях еще сохраняется культ домашнего гувернера и учителя-студента. Основной же массе подростков из рабочих семей и «кухаркиным де­тям» предназначалась в лучшем случае начальная школа. Дальнейшее их обучение в гимназиях и прогимназиях, за исключением «одаренных гени­альными способностями», было заказано. По под­счетам В. Николаева, из 26,6 миллиона подростков и молодых людей, считавшихся грамотными, 25,3 миллиона было лишено возможности продолжать учебу в учебных заведениях, дающих закончен­ное образование. Однако высшая степень «народ­ного затемнения» была достигнута в российской деревне. Образование крестьянских Ваняток и Ма-няток, как правило, завершалось одним или дву­мя классами церковноприходских школ.

Как же относились к такому положению дел основные политические партии? До 1905 года, ког­да возник пестрый российский букет политичес­ких партий и организаций, в стране работали, да и то на нелегальном положении, практически две партии. Партия социалистов-революционеров, возникшая в 1901 году, все свои силы бросила на организацию индивидуального террора. Недо­суг было думать о решении детского вопроса и меньшевикам, которые после II съезда РСДРП сомкнулись с бернштейнианством и экономизмом и всецело были поглощены теоретическими спорами. Самыми последовательными были большевики. Недвусмысленно определив в партийной програм­ме свое отношение к проблеме работающих подростков, они не ограничились декларациями — конкретным делом многих членов партии стала их работа в воскресных рабочих школах.

Изменить сложившуюся ситуацию неоднократно пытались прогрессивные и либерально настроен­ные педагоги. В 1905 году усилиями С. Т. Шац­кого, впоследствии известнейшего советского педа­гога, на окраине Москвы были организованы первые клубы для детей рабочих. В следующем году при участии Станислава Теофиловича было создано детское просветительное общество «Сетлемент», деятельность которого полиция ква­лифицировала как «попытку проведения социализ­ма среди маленьких детей». В условиях наступаю­щей реакции карательные меры последовали незамедлительно: просуществовав всего год, оно было запрещено. Такая же участь постигла и организованное в 1909 году в Москве все тем же Шацким общество «Детский труд и отдых». Вершиной же дореволюционных воспитательно-просветительских поисков педагога стала органи­зованная им и его женой В. Н. Шацкой в 1911 году в Калужской губернии летняя трудовая колония «Бодрая жизнь».

Добрый след в душах московской бедноты оставил и тульский учитель Георгий Константи­нович Ремизов, который весной и летом 1909 года организовал первые игровые площадки для юных москвичей. Переехав в Москву и заручив­шись поддержкой городских властей, Ремизов к 1912 году открыл 24 площадки, которые, как отмечала городская управа, «должны иметь большое культурное значение для детей, отвлекая... от вред­ного влияния улицы, шалостей, приучая их к неко­торой дисциплине».

В конце XIX — начале XX века в России неоднократно предпринимались попытки создать под эгидой благотворительных обществ и комите­тов различные детские организации и объединения. Одни, не успев возникнуть, тут же распадались, другие, завоевав признание детей, просуществовали до 1917 года. Примером таких объединений, став­ших прообразом пионерских лагерей, являлись возникшие в конце XIX века так называемые летние колонии. В Москве этими учреждениями ведало Общество школьных ваканционных коло­ний, в Петербурге — Общество охранения народ­ного здравия. Как правило, колонии размещались на благотворительных началах в школах и поме­щичьих усадьбах, где отдыхали гимназисты, дети мещан, купцов и крестьян. К началу XX века только в окрестностях Москвы насчитывалось несколько десятков колоний.

Характерным для российской действительности начала века было обилие различных благотвори­тельных обществ и комитетов содействия. Однако их деятельность в корне отличалась от мирской помощи неимущим и юродивым, столь хорошо знакомой нам из российской истории. В основе благотворительности начала XX столетия лежала, как правило, гуманистическая идея создания об­щественностью с помощью частных средств, а зачастую и церкви, условий для физического и нравственного совершенствования личности подро­стка. К 1910 году в России было известно около 80 благотворительных обществ и комитетов содействия физическому и нравственному воспи­танию детей. Безусловно, их деятельность во мно­гом отражала официальную идеологию. Но не замечать их гуманистическую сущность, в чем мы в течение многих лет преуспели, является политическим примитивизмом, на котором было воспитано не одно поколение Иванов, не помнящих родства, и благодаря которому были утрачены лучшие традиции дореволюционного общественно­го воспитания.

Много бед натворила послеоктябрьская наша нетерпимость ко всему буржуазному, когда желаемое выдавалось за действительное. Вот как, например, интерпретировалась деятельность наи­более массовых детских организаций — «майских союзов», возникших в 1901 году и ставивших своей целью познакомить детей с природой: «цель этих организаций заключалась в том, что­бы, организуя детей на интересе к природе, отвлечь их от революционного влияния и воспи­тать в религиозном и патриотическом духе». Еще более односторонние оценки заслужили по­пытки создания в 1909—1911 годах «потешного войска». Объективное и всестороннее изучение задач, форм и методов работы «потешных» было подменено констатацией цели этого «войска»: «наискорейшим путем подкрепить физические си­лы будущих защитников царя и отечества». Дей­ствительно, цель такая ставилась. Более того, идеологи потешного движения и не скрывали, что одна из главных задач войска заключалась в изоля­ции подростков от «ядовитого вихря» революции. Потешные войска приказали долго жить, но для нас, сегодняшних, чрезвычайно важно, что история сохранила опыт профессионального, а не дилетант­ского подхода к военно-патриотическому воспи­танию подростков, причем в виде игры, которой не чурались военный министр Сухомлинов, при­нимавший царский смотр потешных, и сам Нико­лай II.

Но, пожалуй, больше всего сломано копий в яро­стных спорах о коварном Баден-Пауэлле и его не менее коварном учении — скаутизме. Впрочем, копья ломались только до 1923 года, позднее на эту тему старались не говорить. Попробуем нарушить этот неписаный обет молчания и восста­новить справедливость. Для этого совершим с по­мощью Л. Биндемана небольшой исторический эк­скурс.

 

В 1901 году известный канадский писатель-ани­малист Эрнст Сетон-Томпсон наконец-то осуществил свою мечту, создав в американском штате Коннек­тикут заповедник. Однако в первое же лето шайка недорослей из окрестных деревень устроила в заповед­нике серию погромов. Друзья неоднократно советовали писателю обратиться в полицию, но Сетон-Томпсон избрал другой путь. После очередной варварской вы­ходки он появился в местной школе и пригласил всех ребят старше 12 лет провести уик-энд у него в заповеднике, обещая организовать веселую игру. Так писатель-анималист открыл в себе прекрасного педа­гога, а тысячам мальчишек подарил увлекательную игру в «знатоков леса». Большой успех Сетон-Томп­сону принесла в 1902 году серия статей о «знатоках леса», вскоре после опубликования которой была создана общенациональная американская организация «знатоков». Возглавив ее, Э. Сетон-Томпсон выпустил «Берестяной свиток (руководство для индейских пле­мен)», где в занимательной форме описал правила игры.

В 1906 году, находясь в Англии, Сетон-Томпсон пред­ложил создать подобную организацию и на Бри­танских островах. Осуществить идею взялся полковник колониальных войск Р. Баден-Пауэлл, который уже не­сколько лет размышлял о принципах воспитания под­ростков и даже в 1898 году попытался изложить свои идея в брошюре «Инструкции для скаутов». Однако эти подходы, лишенные привлекательной мето­дической инструментовки, не нашли практического воплощения в те годы. И именно Баден-Пауэллу, впоследствии лорду и генералу, Сетон-Томпсон передал «Берестяной свиток» и некоторые другие материалы, раскрывающие методические секреты и приемы роман­тической работы с подростками. Уже в мае 1907 года увидела свет брошюра «Бойскауты», где автор, Р. Баден-Пауэлл, не только выхолостил гуманное содержание и индейскую направленность движения «знатоков», но даже не упомянул имя Сетон-Томпсона. Летом 1907 года, организовав на острове Браунси бойскаутский лагерь, Баден-Пауэлл приступил к практической реализации своих идей, которые в обоб­щенном виде были изложены им в книге «Скаутизм для мальчиков», написанной в 1908 году. С тех пор благо­даря незамысловатому маневру Баден-Пауэлл считает­ся основателем скаутизма.

Несмотря на уговоры друзей, писатель отказался от возбуждения судебного дела против плагиатора. В 1910 году он возглавил «Комитет бойскаутов Америки», в который на правах коллективного члена вошли и «знатоки леса». А вскоре Сетон-Томпсону было прис­воено звание «главного скаута». К сожалению, носил он его недолго. Американские «ястребы» никак не могли примириться с его протестами против воени­зации скаутского движения. Со ссылкой на формаль­ную причину — канадский гражданин не имеет права возглавлять американскую организацию — комитет упразднил звание «главный скаут», что автомати­чески исключало Сетон-Томпсона из организации. И на этот раз писатель отклонил предложения начать борьбу за свои права. «Что я по сравнению с целой организацией? — говорил Сетон-Томпсон.— Благо ребят — вот о чем следует думать. Всякие дрязги только подорвут авторитет бойскаутов. Я по-прежнему считаю это движение своим прижизненным памятником, а получил я заслуженное признание или нет, для меня не имеет значения».

В России скаутское движение появилось по инициативе военного ведомства, которое с высочай­шего благословения и согласия правительства нап­равило в 1910 году в Англию, Голландию, Да­нию и Швецию группу офицеров для знакомства с деятельностью отрядов юных разведчиков. Вско­ре после возвращения из-за границы полковник лейб-гвардии 1-го стрелкового Его Величества пол­ка О. И. Пантюхов в Царском Селе организовал первый отряд скаутов, членами которого стали сыновья служащих, военных и торговцев. Прак­тически в то же время штабной ротмистр Г. А. Захарченко организовал скаутский отряд в Москве. После первых, не совсем удачных попы­ток привить скаутизм на русской почве на высо­чайшем уровне было принято решение о пропаган­дистском и организационном обеспечении скаут­ского движения. В 1911 году выходит в свет книга О. Пантюхова «Бойскауты», через год — русский перевод книги Баден-Пауэлла «Юный раз­ведчик» и «Памятка русского разведчика» О. Пан­тюхова. В августе 1914 года под покровительством «главнонаблюдающего за физическим развитием народонаселения Российской империи» генерала Воейкова организуется «Общество содействия мальчикам-разведчикам» — «Русский скаут», во главе которого встали вице-адмирал И. Ф. Бострем (председатель), О. И. Пантюхов (вице-предсе­датель), скульптор И. Н. Жуков (секретарь). В Мо­скве под покровительством великой княгини Ели­заветы Федоровны возникает аналогичное «Об­щество содействия организации юных разведчи­ков». Активное участие в деятельности общества принимал и редактор журнала «Вокруг света» В. А. Попов, являвшийся начальником москов­ского отряда скаутов и автором знаменитой «Кар­тошки».

Предпринятые меры дали незамедлительные плоды. Уже в 1914 году отряды скаутов органи­зуются при учебных заведениях Астрахани, Пер­ми, Одессы, Саратова, Ставрополя и многих дру­гих городов. А накануне октября 1917-го скаутские отряды действовали более чем в 200 городах России и объединяли около 50 тысяч бой- и герлскаутов. Первый отряд девочек-скаутов, насчи­тывавший 130 человек, был организован в 1915 году в Киеве. Единая скаутская программа заня­тий была дополнена в нем такими предметами, как уход за детьми, цветоводство, кулинарное искусство, домашнее хозяйство.

На развитие русского скаутизма сильнейшее воздействие оказали война и ура-патриотические настроения российского общества. Эти настроения были чрезвычайно умело использованы началь­никами отрядов для вовлечения в скаутские пат­рули детей из рабочих и неимущих семей. Пси­хологически тонко продуманные законы, заповеди и обычаи, игровые формы работы, привлекатель­ная форма и возможность приобрести в отрядах практические умения и навыки сделали свое дело. Как отмечал И. Жуков, «лишить скаутизм всех этих атрибутов игры, форменной одежды, значков, символов и «тайных знаков» — значит не понять его сущности и превратить его из серьез­ной и увлекательной игры в серьезное и скучное занятие. Слишком серьезным людям нечего делать в этой организации, они не поймут ее или сделают ее бескровной, анемичной и бледной». Отсюда и то серьезнейшее отношение к подготовке инструк­торских кадров, о чем шел заинтересованный разговор на состоявшемся в декабре 1915 года в Петрограде I Всероссийском съезде инструкторов и лиц, интересующихся скаутизмом.

Подготовленные кадры инструкторов, мастерски владеющие скаутингом, во многом определяли успех движения. В этом была их сила, но в этом же заключалась и их слабость. Безоглядно уповая на скаутинг, казавшийся многим скаутмастерам всесильным Сезамом, и подчеркивая везде и всюду «чистоту скаутизма, чуждого каких-либо политических или иных тенденций», лидеры движе­ния не смогли, да и не могли подняться до понимания того, что, следуя в русле государствен­ной политики, скаутизм вольно или невольно являлся проводником господствовавшей идеологии. Не случайно, что в годы гражданской войны многие скауты, воспитанные в духе «исполнения долга перед Богом, Родиной и Государем», оказа­лись по другую сторону баррикады. Этого им прос­тить не смогли. Революционную нетерпимость не могли охладить ни доводы Н. К. Круп­ской, советовавшей взять от скаутизма все луч­шее, влив в него социалистическое содержание и поставив его тем самым на службу новому обществу; ни эмоциональные аргументы И. Жуко­ва, раскрывавшего в своих брошюрах и докладах гуманизм движения и его внимание к личности ребенка. Пионерская организация пошла своим путем...

Первая мировая война оказала воздействие не только на рост скаутского движения. В эти годы невиданное ранее развитие получила благотвори­тельность. Повсеместно открываются детские сады и площадки для игр, народные детские дома, клубы, библиотеки. Вот, например, одно из наибо­лее типичных сообщений, опубликованных в жур­нале «Задушевное слово»: «До 1916 года народный детский дом (в Астрахани.— Авт.) существовал в наемном помещении, но благодаря пожертвова­нию И. Ф. Скрепинского, который отвел под дом громадное дворовое место с прекрасными жилыми постройками и службами стоимостью около 50 тысяч рублей, народный детский дом перешел в собственное помещение. Кроме того, на средства О. Ф. Лбовой, г. Будаговой сооружено большое деревянное здание для мастерских. В детский дом и клуб принимаются только беднейшие дети обоего пола в возрасте от 10 до 16 лет, причем новые члены допускаются сначала на пробную неделю и уже затем, если они ведут себя хорошо, им разрешается постоянное посещение». Не остава­лись без внимания и дети участников войны. Для них при кадетских корпусах были устроены особые приюты, куда принимались малолетние сыновья участников войны в возрасте от 7 до 10 лет. Причем они имели право на казенное содержание в следующем порядке: 1) круглые сироты, 2) полу­сироты, потерявшие отцов, 3) полусироты, потеряв­шие матерей и 4) имеющие в живых обоих роди­телей.

Однако никакая благотворительность не могла огородить от усилившейся эксплуатации и жи­тейских невзгод детей рабочих. В 1914 году, по свидетельству Н. К. Крупской, из каждой сотни пролетарских детей Петербурга, не дожив до 5 лет, умирало 40 человек. По данным А. Лейкина, в 1916 году почти 100 тысяч малолетних — а таковыми в царской России считались дети до 14 лет — вынуждены были заменить на фаб­риках и заводах взрослых рабочих, сменивших спецовки на солдатские шинели. Общее количест­во юных пролетариев на начало 1917 года пре­высило 296 тысяч, что составляло 14 процентов всех российских рабочих. Объективно почва для революционной работы среди детей и подростков рабочих окраин к 1917 году была подготовлена, а в июне 17-го в эту удобренную и взрых­ленную почву было брошено здоровое и сильное зерно — в «Правде» появился проект Устава Сою­за Рабочей Молодежи России, написанный Круп­ской. Всходы не заставили себя ждать. 18 августа был создан Петроградский социалистический союз рабочей молодежи, 31 августа — Екате­ринбургский союз рабочей молодежи «III Ин­тернационал», 23 сентября — Челябинский ССРМ...

По словам Надежды Константиновны, сентябрь и октябрь 17-го прошли «под знаком нарастаю­щего влияния большевиков» в юношеском движе­нии России.

 

 


Дата добавления: 2015-08-21; просмотров: 71 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: ВРАГИ ИЛИ ПРЕДШЕСТВЕННИКИ? | СУТЬ ИЛИ НАЗВАНИЕ? | НОВЫЙ КУРС |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Интернет как универсальное медиа эпохи глобализации| АКСИОМА, ТРЕБУЮЩАЯ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.01 сек.)