Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Хастонбери-Холл, Англия, 1918 год. Она захотела узнать о Софии, и я рассказал ей

Читайте также:
  1. Хайз, Англия, 2007 год
  2. Хастонбери-Холл, Англия, 1918 год
  3. Хастонбери-Холл, Англия, 1918 год
  4. Хастонбери-Холл, Англия, 1918 год
  5. Хастонбери-Холл, Англия, 1919 год
  6. Хатфилд-хаус, Англия, 1558 год

 

Она захотела узнать о Софии, и я рассказал ей. Не все, но многое. Она слушала с таким вниманием, словно сама это вспоминала. Так или иначе, именно это я нафантазировал в часы, которые принужден был проводить без нее.

— Так что мы сделали, когда отправились в пустыню?

Она немного подшучивала надо мной, все еще ставя под сомнение мои слова и дожидаясь, когда я рассержусь. Но стала более снисходительна и начала мне верить. Вопреки себе, начала верить тому, что я рассказывал ей о моем прошлом. Но, спрашивая меня о себе, когда я припоминал ее участие в этих приключениях, она по-прежнему просто играла.

— Сначала мы очень торопились. Как я говорил, мне надо было увезти тебя от моего ужасного брата.

— А потом?

Мне нравилось, когда она снимала туфли и устраивалась на кровати рядом со мной.

— Мы поехали медленнее. В пустыне не видно было ни души. Мы почувствовали себя в безопасности. Ты проголодалась и съела почти всю еду.

— Неправда.

— Правда. Прожорливая девочка.

— Во мне было пятьсот стоунов?

Я покачал головой, мысленным взором представляя ее такой, какой она была.

— Едва ли. Ты была такой же стройной и красивой, как сейчас.

— Итак, я была прожорливой и съела всю еду. А дальше?

— Я развел огонь, установил очень примитивный навес и положил под него одеяла.

Она кивнула.

— Но тут мы оба увидели на небе потрясающие звезды и вылезли из-под навеса.

— Как здорово! А что было потом?

— Мы стали нежно любить друг друга под открытым небом.

Мне нравилось смотреть, как вспыхивают ее щеки.

— Нет, этого не было.

Я улыбнулся.

— Ты права, не было.

— Не было? — разочарованно протянула она.

— Нет. — Осмелев, я коснулся ее щеки. — Но мне хотелось.

— Может, мне тоже. Почему же мы этого не сделали?

Она подтянула колени к груди.

— Потому что ты была замужем за моим братом.

— Тем самым, который пытался меня задушить?

— Да. Он был убийственно ревнив, поскольку думал, что я предал его и использовал тебя. Я не хотел, чтобы он оказался прав.

— Но он того заслуживал.

— Верно. Но мы заслуживали лучшего.

На ее лице отразилось волнение.

— Ты так считаешь?

— Да. С тобой остаются сожаления. Со временем они коверкают душу. Даже если ты не в состоянии вспомнить. — Я прикоснулся к ее ногам, на которых были носки. Как я жаждал прикоснуться к каждой части ее тела. — Так или иначе, у нас еще будет шанс.

 

Не знаю, что стряслось с Софией в ту ночь, но, придя ко мне на следующее утро, она была какой-то другой. Серьезной и настойчивой.

— Доктор Берк ошибся на твой счет. Ты поправишься.

Я не мог ей лгать.

— Правда! — воскликнула она.

— Скажи это моим легким.

— Обязательно.

София обвила меня руками и прижалась щекой к моей груди. Она всегда переживала, если кто-то видел нас вместе, но теперь, похоже, это ее не заботило.

Она долго не выпускала меня из объятий, а потом подняла голову и прошептала:

— Так ужасно, что на твою долю выпали эти страдания. Не могу спокойно думать о том, что ты перенес. Ты заслуживаешь лучшего.

— Все нормально, — поспешно произнес я. — Со мной бывало и хуже.

Глаза ее были полны печали, а я не хотел, чтобы кто-то из нас тосковал.

— Но от этого боль не уменьшается, так ведь?

— Нет, не так, — возразил я. — Боль — это страх, а я не боюсь. Я знаю, что скоро обрету новое тело.

— Ты говоришь, твое тело — это как комната, в которую можно войти и из которой можно выйти. — Ее руки лежали на моих плечах. — Но ведь это — ты.

Мне вдруг стало досадно. Я указал на свою грудь.

— Это не я. Тело разрушается, но я — нет. — Не хотелось, чтобы она смотрела на меня с сочувствием. Мне претило выглядеть перед ней слабым. — Обещаю. Я снова стану здоровым и разыщу тебя.

София посмотрела на меня с нежностью. Потом немного помолчала, и мне пришло в голову, что она выглядит старше, чем в первый день, когда я очнулся и увидел ее.

— Мы заслуживаем лучшего, — прошептала она.

— И нам станет лучше.

— Правда?

— Да, конечно. Я ничего не имею против этого. Если надо, я могу подождать еще, потому что знаю, что снова буду с тобой и снова буду сильным. Я стану заботиться о тебе, любить тебя и сделаю счастливой.

— Ты и так делаешь меня счастливой.

Она обняла меня, и я осознал, что плачу, уткнувшись в ее плечо. Меня так сильно лихорадило, что я едва сдерживал дрожь.

— Еще одно, пожалуй, — произнесла она.

— Что такое?

— Когда ты опять меня найдешь, как я узнаю, что это ты?

— Я скажу тебе.

— А если я тебе не поверю? Я упрямая девчонка.

Я крепко прижал ее к себе.

— Да, упрямая. Но ты не безнадежна.

 

В последний солнечный день моей жизни София принесла мне пальто своего отца и повела на прогулку. Помню, каких усилий мне стоило при ходьбе удержаться на ногах. Мы отошли достаточно далеко от дома, чтобы позабыть о том, что это госпиталь. София была в ярко-голубой шерстяной шапочке и ворсистом красном платье, одно прикосновение к которому доставляло мне удовольствие. Она походила не на медсестру, а на прелестную беззаботную девушку, прогуливающуюся по саду с возлюбленным. Такими мы себя воображали.

Мы нашли освещенный солнцем клочок травы и легли на него. Чувствуя солнечное тепло и приятную тяжесть головы Софии на своем плече, я обхватил ее руками. Как мне хотелось затаиться в этом мгновении, чтобы следующий миг никогда не наступил. Мы смотрели в благоговейной тишине, как на мысок ее ботинка уселась желтая бабочка.

— Здесь был когда-то сад бабочек, — сказала София. — Самая изумительная вещь, которую я когда-либо видела. — Она с улыбкой повернулась ко мне. — Ну, из того, что видел ты, может, и не самая изумительная.

Я рассмеялся. Мне нравился ее голос. Я хотел, чтобы она продолжала говорить, и, похоже, она об этом догадывалась.

— Там были тысячи, десятки тысяч разноцветных бабочек. А видел бы ты цветы! Я была очень маленькая и иногда ложилась, позволяя бабочкам садиться на себя. Я старалась не смеяться, когда они щекотались.

— Жаль, я не видел, — сказал я, наблюдая за слабым подрагиванием крылышек бабочки, сидящей на ее ботинке.

— Сад разбила моя мама. Она славилась своими садами.

— Правда?

— Да. И еще красотой. И энергичностью.

— Энергичностью?

— Она любила все делать быстро. Отец называл ее непоседой, потому что она и минуты не могла постоять спокойно.

— А бабочки? Что с ними случилось?

— После ее смерти они пропали. Отец не пытался ухаживать за садом.

Я пожалел, что задал этот вопрос, который вернул нас в поток времени. Время означает потерю, и София чересчур много от него выстрадала.

Она не поднимала головы, но я почувствовал, как от уныния отяжелело ее тело, прижавшееся ко мне. Я был слишком слаб, чтобы сопротивляться, и меня тоже заполнила печаль.

— Я люблю тебя, — прошептал я. — Больше всего на свете. И всегда любил.

Я услышал тихие всхлипывания и, поднеся руку к ее лицу, ощутил влагу.

— Я люблю тебя, — сказала София.

Это были те слова, которые я ожидал услышать на протяжении многих жизней, но они причинили мне глубокую боль. Я пожалел, что она произнесла их. София и так потеряла слишком многое. Пожалел, что не умер в заляпанной грязью долине реки Соммы и заставил ее потерять еще одну вещь.

 

В течение двух дней я то забывался лихорадочным сном, то вновь просыпался. София находилась рядом со мной. Открывая глаза, я видел ее, а когда был не в состоянии их открыть, то ощущал ее присутствие. Я спрашивал себя, не уволили ли ее из штата больницы — ведь она неотлучно сидела при мне. София говорила со мной, я говорил с ней, но у меня осталось лишь весьма туманное представление о нашем общении.

А потом я проснулся. Тело болело, я с трудом дышал, но голова была ясная. София, увидев, что я сижу в кровати с открытыми глазами, поначалу пришла в восторг. Ее простодушная реакция стала для меня и радостью и мукой одновременно.

Но при дальнейшем осмотре она, вероятно, выяснила, что у меня нездоровый оттенок кожи и затрудненное дыхание. Доктор Берк тихо сказал ей что-то за дверью, и она вернулась в комнату с другим настроением. Глаза были широко открыты, а губы сжаты.

— Вернулась, да? — поддразнивая, тихо спросил я, чтобы подавить приступ кашля. — Тебя еще не уволили за то, что проводишь слишком много времени с пациентом Д. Уэстоном?

— Вряд ли они меня прогонят. Лишние руки им не помешают. К тому же это все-таки мой дом…

— Но признайся, что уж медсестры, по крайней мере, не дают тебе спуску.

— Думаю, они понимают мои чувства в отношении Д. Уэстона. — Она нежно прикоснулась к моему уху. — Все медсестры говорят, что ты самый красивый из наших пациентов.

Я улыбнулся, потому что дыхания для смеха у меня уже не хватало.

— Вот об этом вы и беседуете?

Некоторое время София молча сидела на моей кровати. Ее лицо приняло серьезное выражение.

— Я хочу уйти вместе с тобой, — заявила она.

Я обнял ее за талию.

— Что ты хочешь этим сказать, любимая?

— Хочу уйти туда, куда уходишь ты. Я не боюсь умереть. Хочу быть с тобой и вместе вернуться. Ты говорил, что души соединяются. Хочу остаться с тобой.

— Ах, София. — Я прикоснулся губами к ее свитеру, а потом прижался лицом к ее животу. — Нельзя лишать себя жизни.

— Почему?

— Ты молодая, красивая и здоровая. Повторное рождение происходит из желания жить. Самоубийство — отказ от жизни. Если ты действительно выбираешь смерть, то можешь и не вернуться назад.

— Но я не хочу отказываться от жизни и выбирать смерть — я хочу жить. Просто я мечтаю прожить свою жизнь вместе с тобой.

Я взял ее за руки и заглянул в лицо.

— Ты не представляешь, как сильно я хочу прожить свою жизнь с тобой. Но пока тебе надо попытаться жить по возможности полно и счастливо. Ты станешь медсестрой. Может, врачом. Влюбишься.

— Я уже влюблена, — произнесла она, и глаза ее наполнились слезами.

Я целовал ее руки.

— Ты снова влюбишься. У тебя будут дети, потом ты постареешь и умрешь в свой срок. И может, оглядываясь назад, ты иногда будешь вспоминать меня. А когда ты вернешься снова, я буду ждать тебя. Я тебя найду.

София покачала головой.

— Но как? Как ты меня найдешь?

— Я всегда нахожу.

— Но я ведь даже тебя не узнаю, верно? И буду обращаться с тобой как с незнакомцем. У меня посредственная память. Хуже, чем у пса Нестора.

Она расплакалась, и я крепко прижал ее к себе.

— Тебе не надо меня узнавать. Я сам тебя узнаю.

— Но я не узнаю себя, — промолвила София.

 


Дата добавления: 2015-07-12; просмотров: 105 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: По пути в Каппадокию, 776 год | Арлингтон, Виргиния, 2006 год | У побережья Крита, 899 год | Шарлоттесвилл, Виргиния, 2006 год | Шарлоттесвилл, Виргиния, 2006 год | Хастонбери-Холл, Англия, 1918 год | Шарлоттесвилл, Виргиния, 2007 год | Хастонбери-Холл, Англия, 1918 год | Вашингтон, округ Колумбия, 2007 год | Хастонбери-Холл, Англия, 1918 год |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Хоупвуд, Виргиния, 2007 год| Хоупвуд, Виргиния, 2009 год

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.013 сек.)