Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Град ударов по плечам заставил меня подскочить и вернуться к реальной жизни в классе.

Читайте также:
  1. I. Психологические и поведенческие техники, подготавливающие к увеличению продолжительности жизни.
  2. III. Функции политологии. Возрастание роли политических знаний в жизни общества.
  3. IV. Биогенетические методы, способствующие увеличению продолжительности жизни
  4. Quot;Золушка" в реальной жизни
  5. Альтернативные гипотезы возникновения жизни
  6. Английские фразы и выражения о жизни.
  7. Анекдот из детской жизни

— Дурень, олух, скотина! Неужели все злые духи проникли в твой толстый череп? Это свыше моих сил. Счастье твое, что начинается время службы.

С этими словами разъяренный учитель отвесил мне последний, са­мый чувствительный подзатыльник и большими шагами вышел из класса.

— Не горюй, — сказал мой сосед, — сегодня мы идем в наряд на кухню, там хоть тсампы наедимся всласть.

Работа на кухне не была подарком. Повара обходились с нами как с рабами. После наряда нечего было и думать об отдыхе: два часа каторж­ной работы — и мы возвращались прямо в класс. Иногда нас задержи­вали на кухне дольше положенного, и мы опаздывали к занятиям. Пре­подаватель уже ждал нас, дымясь от негодования, и тут же щедро отве­шивал удары палкой, не давая ни малейшей возможности объяснить причину опоздания.

Мой первый наряд оказался и последним. По коридорам, вымощен­ным каменными плитами, мы брели на кухню без всякого энтузиазма. На пороге нас встретил мрачный верзила-монах:

— А ну, поторапливайтесь, никчемные лентяи, бездельники! Первые десять — к котлам!

Я был десятым и вместе со всеми спустился вниз по маленькой лестнице в котельную. Топки изрыгали красноватый огонь прямо в лицо. Около котлов громоздились кучи топлива — сухого навоза яков.

— Хватайте лопаты и загружайте топки до отказа! — заорал монах, руководивший работами в котельной.

Я, жалкий семилетний мальчишка, затерявшийся в группе учеников, самым молодым из которых было уже по 17 лет, едва оторвал от пола свою лопату. Пытаясь забросить топливо в топку, я не справился с лопатой и слегка задел ею ногу монаха. Он дико зарычал, схватил меня за шею и швырнул так, что я, завертевшись волчком, полетел в глубину котельной. Страшная боль пронзила меня, и я почувствовал запах жаре­ного мяса. Я ударился о конец раскаленного докрасна стержня, высту­павшего из-под котла. Закричав от боли, я покатился по горячему шла­ку. Вся верхняя часть левого бедра была разворочена стержнем до кости. Большой белый шрам остался у меня на ноге на всю жизнь. Он беспоко­ит меня и по сей день. (По этому шраму много лет спустя меня опознали японцы.)

Все переполошились. Со всех сторон бежали монахи. Меня быстро подняли с земли, где я лежал среди пепла. Небольшие ожоги были почти на всем теле, но особенно серьезно пострадала нога. Меня отнесли на верхний этаж, где лама-врач попытался спасти мою ногу. Стержень, о который я ударился, был ржавым, и в ране осталось много окалины. Лама внимательно осмотрел рану и вынул из нее все кусочки грязи, пепла и ржавчины. Он долго занимался этим. Наконец рана была очи­щена. Затем врач сделал компресс из растертых в порошок трав и нало­жил тугую повязку. На остальные ожоги он также наложил травяные примочки, и это заметно уменьшило боль. Но боль в ноге была страшная, она разрывала меня, и я был уверен, что останусь без ноги. Когда лама закончил возиться со мной, он позвал монаха, который перенес меня в соседнюю маленькую комнату и уло­жил на подушки. Вошел старый монах, опустился у изголовья и стал читать молитвы. Хорошее дело, подумал я, молиться за выздоровление после того, как искалечили.

Но после этих адских мук я решил вести добродетельную жизнь: я в буквальном смысле на собственной шкуре испытал то, что видел на одной картине, где был изображен дьявол, пытающий свою жертву раскаленным железом.

У читателя может сложиться превратное впечатление о монахах — будто все они страшные и жестокие. Это неверно. Кто такой монах? У нас монахом называется любой мужчина, живущий в монастыре, даже если он не религиозен. Монахом может считаться каждый или почти каждый. Нередко мальчика отправляют в монастырь против его воли и желания, и он становится монахом. Иногда взрослый человек, скажем скотовод, пасет своих овец и мечтает о крыше над головой в сорокагра­дусный мороз. Он находит убежище в монастыре и становится монахом не по религиозному убеждению, а по необходимости. Монастыри ис­пользуют таких людей в качестве рабочей силы на строительстве и под­собных работах по уборке монастыря и иных помещений. В других странах мира их назвали бы слугами или еще как-нибудь в этом роде. Большинство из них слишком хорошо знакомы с тяжелой ношей бы­тия: жить физическим трудом на высоте от 4 до 7 тысяч метров над уровнем моря не легко, и они часто проявляли к нам, мальчишкам жестокость, обусловленную просто отупением ума и чувств. Для нас слово «монах» было синонимом слова «человек». Для более точного определения принадлежности к религиозной жизни мы употребляем другие слова. Новичка, или ученика-послушника, называют челой. Трап­па — это слово наилучшим образом описывает типичного монаха, как его себе представляют миряне; траппа — наиболее многочисленная категория обитателей монастыря. Наконец мы подходим к самому знаменитому и самому невразумительному (за пределами Тибета) слову «ла­ма». Если траппа — солдат, то лама — офицер. Но европейцы глубоко заблуждаются, когда утверждают в своих книгах, что у нас больше офи­церов, чем солдат!


Дата добавления: 2015-07-08; просмотров: 258 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Когда все было готово, мать собрала ошалевших слуг и приказала им нарядиться в чистейшие из чистых одежд. | Однажды я сильно опозорился, не к месту вмешавшись в разговор. | ГЛАВА 2 КОНЕЦ ДЕТСТВА | ГЛАВА 3 ПОСЛЕДНИЕ ДНИ ДОМА | ГЛАВА 4 У ВРАТ ХРАМА | Я выпил чай и переложил тсампу в собственную миску. | И снова на меня посыпался град ударов. | Мы разместились на подушках, по-тибетски скрестив ноги. | Я поднялся, сложил подушки у стены, как это делали другие ученики. В комнате уже никого не было. | ГЛАВА 5 ЧЕЛА |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Лама как будто читал мои мысли.| Пальцы его осторожно коснулись моей спины. Еще раз, еще... Я впал в забытье.

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.005 сек.)