Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Из воспоминаний партизана

Читайте также:
  1. Владислав Ходасевич. Из петербургских воспоминаний
  2. КАРТИНА ТРЕТЬЯ СТРАНА ВОСПОМИНАНИЙ
  3. Место воспоминаний
  4. ОТРЫВОК ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ О. С.
  5. СТРАНА ВОСПОМИНАНИЙ
  6. СТРАНА ВОСПОМИНАНИЙ

 

Наша группа пробиралась через лес. Тихо, уютно было под зелеными ветками в этот горячий душный летний день. Ласково шумели вверху листья, деловито постукивал дятел, перекликались птицы — все было как обычно, будто лес и не знал никакой войны.

Где-то рядом было шоссе Бобруйск — Могилев, но тогда оно нас не интересовало: у нас была иная цель.

И вдруг среди тишины внезапно началась стрельба. Трещал пулемет. Потом к нему присоединились винтовочные выстрелы. Потом второй пулемет… третий… Бой усиливался и ширился, перебрасываясь то в левую, то в правую сторону.

Бой — но с кем? Мы хорошо знали, что из наших товарищей никто засады не устраивал. Значит, тогда напали «чужие». Кто? Почему? Каким образом? И кто на кого напал?

Что бы там ни было, надо идти на помощь.

Мы рассыпались и начали пробираться в сторону боя. И вдруг стрельба прекратилась так же неожиданно, как и началась.

Мы остановились. Что же значит все это? То ли чем-то необычным кончился бой, то ли это маневр какой-то. Вокруг было тихо.

Еще осторожнее пробирались мы дальше. Двигались медленно: в таинственной тишине каждый шорох и треск далеко слышен.

Через некоторое время показался просвет. Потом заметили дым… Выйдя на опушку леса, мы увидели шоссе. На нем горело два грузовика — и больше никого и ничего не было. Возможно, по ту сторону или где-то рядом немецкая засада? Но откуда немцы могли знать, что сюда пробираются партизаны?

Подползли к самому шоссе — везде спокойно. Между двумя зелеными стенами блестит на солнце безлюдное шоссе, на нем дымятся два грузовика. Никто не стреляет — значит, нет никакой засады.

Но вот мы заметили на шоссе несколько кровавых пятен. Значит, были раненые или убитые. Но кто? И куда они девались?

Можно предположить, что немцев обстреляли партизаны из засады. Те, отстреливаясь, забрали своих раненых и убитых и удрали на оставшихся машинах. Но почему стрельба оборвалась вдруг? Неужели никто не выстрелил ни разу вслед немцам? И вряд ли могли б они на открытом шоссе, под обстрелом, перегружаться, подбирать раненых и убитых и убегать, не предпринимая ничего против партизан. По стрельбе можно судить, что бой был не малый, что он перекидывался то в одну, то в другую сторону. Но когда немцы все же каким-то образом удрали, то куда девались партизаны? Неужели и они почему-то так же поспешно ушли отсюда?

Стали искать следы.

На самом краю шоссе, за горкой, нашли испорченный пулемет Дегтярева и рядом — кучу гильз. А потом за десять — пятнадцать метров, в болотной луже, увидели убитого мальчика лет четырнадцати. Вокруг него — следы немецких сапог. Видимо, здесь топталось много немцев.

Когда вытащили и осмотрели его, нашли на нем шесть ран. Но от этих ран он не мог умереть сразу. Значит, немцы топили его в маленькой луже еще живым. Старались, тратили силы, время только для того, чтоб сорвать злость на этом мальчике. Значит, он здорово насолил им.

И тогда перед нами возникла такая картина.

…Вот этот неизвестный мальчик раздобыл где-то ручной пулемет. Каким образом — это не удивительно. Не удивительно и то, что он научился владеть им. Мало ли наших пионеров умели и умеют владеть оружием!

С этим пулеметом он притаился в засаде один. В большом сердце этого маленького мальчика была такая ненависть к врагу, такая любовь к Родине, что он не хотел ждать чьей-либо помощи. И такая отвага, что он выступил один на один против целой колонны. Он залег здесь, в этой ямке, и стал ждать. Приближались машины с немцами. Сколько их — он не смотрел. Что будет с ним самим — он не думал. Он хотел только одного: убить больше немцев, нанести как можно больше потерь и этим, следовательно, принести больше пользы своей Родине. Конечно, сердце его сильно билось и нервы были напряжены до предела, но он был тверд и спокоен: иначе он не мог бы не только вывести из строя машины и людей, но даже начать бой.

Машины мчались на него. Он прицелился. Выбрал момент. Нажал спуск — и все кругом затрещало, загремело, закружилось… Немцы с криком «партизант!» выскакивают из машин, залегают около дороги. Чьи-то пули косят их. Загорелась одна, вторая машина. Немцы стреляют куда попало. За каждым кустом им мерещатся грозные партизаны. Офицеры суетятся, командуют. Вот впереди заметили партизанский пулемет и направили туда главный удар. Не забывают они и лес, палят направо и налево.

Но мальчик уже ранен — один, второй раз… Он не думает об этом, все стреляет, стреляет… Ранило в третий раз, четвертый, пятый… Он, сжав зубы, все еще стреляет… Ему даже легко и радостно становится, когда он видит, как от его руки падают враги, горят машины.

Немецкое командование приказало в первую очередь взять этот партизанский опорный пункт. Одна группа немцев идет в обход с правого фланга, вторая — с левого. Специальные силы прикрывают их от леса и с тыла. Речь идет о судьбе всего немецкого отряда. Нужно во что бы то ни стало прорваться.

Вдруг пулемет затих. Притихли и немцы. Притаились, наставили свои пулеметы и автоматы на лес и ждут, откуда начнутся новые выстрелы. Но никаких выстрелов больше нет. Передовые части тем временем осторожно приблизились к умолкнувшему партизанскому пулеметному гнезду.

И нашли там одного-единственного раненого мальчика…Вот с кем они воевали по всем правилам немецкой военной науки! Вот кого они победили после тяжелого и упорного боя! Мальчик этот, видимо, даже не партизан; кому же гложет прийти в голову посылать его одного с пулеметом в засаду? И партизанским разведчиком его считать нельзя: какой же он разведчик — мальчик с тяжелым неуклюжим пулеметом? Немцы увидали перед собой одного из тех миллионов детей, которых родила и вырастила наша земля. И, видимо, он внушал им страх — иначе зачем же было дальше «сражаться» с раненым ребенком? Может быть, не один из немцев в эту минуту с ужасом подумал: «Что нас ждет в этой стране, если нам приходится всерьез воевать даже с такими детьми?..»

…С почетом похоронили мы его в «пулеметном гнезде». Дружный военный салют прокатился эхом по лесу.

Мы пошли своей дорогой.

Кто он, этот маленький герой?

Позже мы слышали, что это был сын лесничего, что с ним был еще восьмилетний брат, которого он отправил не то домой, не то еще куда-то с донесением…

Операции и бои забросили нас далеко от тех мест и на некоторое время заслонили в памяти этот эпизод. Но когда я вспоминаю о нем теперь, то чувствую, что он затмевает собой все другие эпизоды нашей партизанской жизни.

Н. А. Борисевич, студент БГУ.

 


Дата добавления: 2015-07-08; просмотров: 163 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Разминировщики | В Восточной Пруссии | Мой брат | Два раза в Кенигсберге | Мотоцикл | Мать и сын | Партизанский курьер | Восемь суток | О моем товарище | Наша подруга |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Пионерское знамя| Незабываемое

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.006 сек.)