Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть xx века. 76 страница

Читайте также:
  1. Bed house 1 страница
  2. Bed house 10 страница
  3. Bed house 11 страница
  4. Bed house 12 страница
  5. Bed house 13 страница
  6. Bed house 14 страница
  7. Bed house 15 страница

С начала 90-х М. - член Общества истории и древностей российских,

Московского археологического общества, Общества естествознания,

географии и археологии. Вел просветительскую деятельность в

Московском комитете грамотности, в Комиссии по самообразованию. За

<намеки на общие чаяния свободы и осуждение самодержавия> в лекции,

прочитанной в Нижнем Новгороде, в начале 1895 уволен из университета

с запрещением преподавать в других учебных заведениях и сослан в

Рязань, где участвовал в археологических раскопках и начал работу над

<Очерками по истории русской культуры> (М., 1896-1903). В этом труде

М. аккумулировал завоевания предшественников: внимание к

географическому фактору, демографическим и колонизационным процессам,

особый интерес к экономической, социальной и культурной истории, к

роли государства, позитивистский факторный подход и стремление к

культурно-историческому синтезу. Рассматривая историю России на фоне

и в сравнительном сопоставлении с историей Западной Европы, М.

утверждал, что развитие России шло в русле общих закономерностей, но

отличалось рядом специфических черт: запоздалостью исторических

процессов, особым и определяющим значением государства, от политики

которого зависело развитие экономики, культуры и социальных

отношений.

 

В 1897 читал лекции по всеобщей истории в Высшем училище в Софии

(прекратил чтение по требованию русского посла), путешествовал по

Македонии (<Письма с дороги> публиковались в <Русских ведомостях> в

1897-99). В 1901 вновь арестован в Петербурге. Автор программы Союза

освобождения, сотрудник журнала <Освобождение>. В статьях и лекциях

за границей в 1902-5 (в США, Англии и др. странах) пропагандировал

необходимость установления в России конституционного правления,

ориентируясь прежде всего на политический строй Англии. Вернувшись в

апреле 1905 в Россию, сосредоточил свои усилия на политической

деятельности. Один из лидеров созданной в октябре

конституционно-демократической партии (партии народной свободы).

Редактор центрального органа партии - газеты <Речь>. В условиях роста

революционного движения и попыток правительства привлечь на свою

сторону либералов стремился построить партию <третьей возможности>,

которая могла бы направить революционное движение в русло

парламентской борьбы, <спасти революцию от нее самой> и реально

ограничить монархию. Депутат 3-й и 4-й Государственной думы, лидер

кадетской фракции. Проявлял в своей думской деятельности тактическое

искусство, диктовавшееся желанием сохранить ростки парламентаризма в

России, не отказываясь ни от критики правительства, ни от сближения с

ним, ни от использования революционной борьбы, прибегая подчас к

сложным политическим комбинациям и демагогии.

 

Сторонник мирного разрешения международных конфликтов, М. в начале

1-й мировой войны заявил об отказе от оппозиции для победы России,

нов 1915 организовал в Думе Прогрессивный блок с целью создания

правительства общественного доверия, возобновив конфронтацию с

режимом. В апреле-мае 1916 посетил в составе думской делегации

Швецию, Норвегию, Англию, Францию, Италию. 1.11.1916 подверг в

Думе резкой критике правительство, намекая на <измену> верхов; по

свидетельству охранки, благодаря этой речи он <стал героем дня>.

Февральскую революцию М. предвидел и считал неизбежной, но пытался

сохранить монархию, передав престол великому князю Михаилу. Вошел во

Временный комитет Государственной думы и в качестве министра

иностранных дел - в состав Временного правительства. Провозглашенный

М. внешнеполитический курс - война до победного конца в единении с

союзниками - привел его к отставке (апр. 1917); впоследствии описал

Февральскую революцию и свою роль в ней, а также последующие события

до октября 1917в <Истории второй русской революции> (София, 1921-23;

Париж, 1927). Видел цель кадетской партии в 1917 в ликвидации

политической роли Советов и в создании <сильной власти>, способной

обуздать большевиков и продолжать войну. Участвовал в Совещании пяти

партий (июль), в Государственном совещании (авг.), во Временном

совете Российской республики (Предпарламент, сент.-окт.).

 

Октябрьскую революцию встретил враждебно. С конца 1917 один из

организаторов попыток объединения антибольшевистских сил в России и

за границей, в том числе путем союза с Германией. В конце 1918

направлен для переговоров о военной помощи в Париж, но был выслан

правительством Клемансо как германофил. Член Комитета освобождения

России, созданного в январе 1919 в Лондоне при материальной поддержке

правительства Колчака, редактор еженедельника <The New Russia>,

 

В январе 1921 переехал в Париж. Пересмотрев опыт белого движения,

разработал <новую тактику> борьбы с большевистской Россией, которая

строилась на признании главных последствий революции - республики,

федерации, передела земли. Считал необходимым изучение Советской

России, учета эволюции власти и изменений в условиях ее

существования; исключал интервенцию как средство освобождения России

от большевизма <вопреки воле народа>. Парижская группа кадетов во

главе с М. создала Республиканско-демократическое объединение в

Париже, подобные объединения были созданы в других центрах Европы для

консолидации эмигрантов вокруг платформы М. <Новая тактика> встретила

сопротивление, в том числе в кадетской партии и особенно среди

монархистов, сторонники которых в 1922 совершили покушение на М. во

время его выступления в Берлине, за ним последовало еще одно -в 1927

в Риге. С марта 1921 и до 1941 М.- главный редактор наиболее

влиятельной эмигрантской газеты <Последние новости>. Учредитель и

председатель Общества русских писателей и журналистов, Клуба русских

писателей и ученых, Комитета помощи голодающим в России (1921). Один

из организаторов Русского народного университета. Читал лекции в

Сорбонне, во франко-русском институте. Возглавлял празднование

100-летия восстания декабристов, 200-летия со дня рождения Петра 1,

юбилея Московского университета, <Дня русской культуры> и др.

юбилеев. Выступал с докладами и лекциями во многих странах, особенно

часто в Чехословакии. Вернулся к научной работе: подготовил к

публикации новое издание <Очерков по истории русской культуры>

(Париж, 1930-37), посвятив его умершей в 1935 жене; в 1927 на основе

лекций, прочитанных в 1921 в Бостоне, издал двухтомную книгу о

гражданской войне <Россия на переломе>. Одновременно писал

многочисленные статьи для <Последних новостей>, <Иллюстрированной

России>, <Британской энциклопедии>, и др. изданий. Оставался, как и

раньше, страстным библиофилом. В эмигрантский период в М. по-прежнему

органично сосуществовали политик и историк: занятия историей научили

его сдержанности, философскому подходу к действительности;

политическая деятельность развила в нем глубину проникновения в

историческое прошлое, умение ассоциативно мыслить, он всегда, по

собственному признанию, стремился связать прошлое с настоящим. В 1929

русская эмиграция и мировая общественность широко отмечали 70-летний

юбилей М. На средства, врученные болгарским правительством М. как

верному защитнику славянской идеи, он приобрел дом на юге Франции,

80-летие М. прошло в домашней обстановке (с 1935 был женат на

Н.Лавровой).

 

Тяжело переживал обострение международной обстановки накануне 2-й

мировой войны, усиление фашистской Германии, Мюнхенское соглашение и

оккупацию Чехословакии. Одобрил заключение советско-германского пакта

(1939), но считал неизбежным нападение Германии на СССР. Доказывал,

что в этом случае русская эмиграция <должна безоговорочно быть на

стороне своей Родины>, Во время наступления немцев на Париж переехал

на дачу близ Фонтенбло, затем в Виши, Монпелье, с мая 1941 жил в

Экс-ле-Бен. Отступление советских войск воспринимал трагически,

Сталинградскую битву оценивал как поворотный этап в войне.

Полемизируя с М.Вишняком (1943), признавал определенные достижения

большевиков (укрепление государственности, экономики, армии и т.п.),

писал, что <народ в худом и хорошем связан со своим режимом>,

<примирился с его недостатками и оценил его преимущества>. Работал

над воспоминаниями, которые не успел завершить.

 

Скончался в гостинице Экс-ле-Бен; прах М. перенесли позднее в

семейный склеп в Париже,

 

Соч.: Письма П.Н.Милюкова М.А.Осоргину 19401942 годов-// НЖ, 1988, №

172-173; Воспоминания. М.. 1991.

 

Лит.: П.Н.Милюков. Сб. материалов по чествованию его 70-летия

(1859-1929). Париж, 1929; Седых А. Далекие, близкие. [Нью-Йорк],

1970; Вандалковская М.Г.П.Н.Милюков, А.А.Кизеветтер: история и

политика.М., 1992; Думова Н.Г. Либерал в России: трагедия

несовместимости. Исторический портрет П.Н.Милюкова, ч. 1. М., 1993.

 

М. Вандалковская

 

\МИНСКИЙ (наст. фам. Виленкин) Николай Максимович (15.1.1855, с.

Глубокое, Виленская губ. - 2.7.1937, Париж) - поэт, философ,

публицист, переводчик. Из небогатой еврейской семьи (в 1886 принял

православие). В 1875 окончил с золотой медалью минскую гимназию, в

1879 - юридический факультет Петербургского университета со степенью

кандидата права. Печататься начал в 1876в <Журнале русских романов и

путешествий>, с 1877 - в журнале <Вестник Европы>. В поэме <Последняя

исповедь> (Народ, воля, 1879, № 1), в сборнике <Отклик> (СПб., 1881),

в журнале <Устои> (1881-82) пропагандировал народнические идеи. В

списках распространялась запрещенная духовной цензурой поэма

<Гефсиманская ночь> (сер. 80-х), В <гражданских стихах> М.,

написанных под влиянием Некрасова, над мотивами <мести> преобладали

мотивы <печали>, предвосхищая элементы декаденства. Поэма М. <Белые

ночи> (1879) была любимым произведением К.Бальмонта и Ф.Сологуба. В

1883 цензура сожгла тираж его сборника <Стихотворения>, по поводу

которого, вспоминал М., <министр Д.Толстой кричал и топал на меня

ногами>; сборник вышел снова в 1887 (репринт - Мюнхен, 1977). После

этого неожиданно для читателя М. объявил себя вместе с И.Ясинским

(газета <Заря>, Киев, 24.7.1884) сторонником <чистого> искусства.

 

В <богоискательской> книге <При свете совести: Мысли и мечты о цели

жизни> (СПб., 1890) отрицал наличие у человека альтруистических

чувств и обосновал <религию небытия> - <меонизм> (от греч,: <meon> -

несуществующее), вобравший в себя народнические мотивы <совести> и

<жертвы> и различные положения религиозно-мистических учений. Как

писал позднее М" он поднял <знамя индивидуализма, самообожествления,

эстетизма>, провозгласив <культ абсолютной личности>. <...Чтобы

сделать возможным любовь к людям и служение им, декадентство как бы

отвернулось от людей...> Среди интерпретаций взглядов М. выделяется

точка зрения, высказанная в эмиграции С.Маковским: <В его

<собственной> метафизике небытия, <меонизме>, какое-то мерещится мне

теперь предчувствие хайдеггеровского экзистенциализма>. Пропагандируя

свои воззрения, М. читал лекции, сотрудничал в журналах <Северный

вестник> (1891-98), <Мир искусства> (1899-1904). Инициатор вместе с

Д.Мережковским и В.Розановым Религиозно-философских собраний

(1901,1902-3). Трактатом <Религия будущего: Философские разговоры>

(СПб., 1905) М. утвердил за собой, по словам С.Венгерова, <печальное

титло отца русского декаданса>. Печатался в журналах <старших>

символистов <Весы> (1904-9) и <Золотое руно> (1906-9). Драма <Альма>

(1909) - апофеоз и художественная иллюстрация <меонизма>.

 

В период 1-й русской революции М. полагал <внутренне необходимым>

союз между символизмом и революцией: <новаторы в области искусства не

могут не стать рука об руку с преобразователями практической жизни>.

Исходя из этого, М. предоставил в 1905 большевикам имевшееся у него

право на издание газеты <Новая жизнь>, опубликовал там <Гимн

рабочих>, начинавшийся словами <Пролетарии всех стран, соединяйтесь!>

и перевод <Интернационала>. Отвечая критикам (Н.Бердяеву,

Д.Философову и др.), упрекавшим М. за то, что он позволил В.Ленину и

М.Горькому нападать на метафизику и религию, писал: <В ту пору, в

самый разгар борьбы за свободу, я не счел себя вправе из-за

философски-эстетических разногласий сорвать издание газеты, игравшей

в этой борьбе такую видную роль и обслуживавшей рабочий класс,

интересы которого, по мере того, как развертывалась картина борьбы,

становились мне дороже и ближе. Интересы свободы и борющегося

пролетариата я ставил выше всех других...> При этом М. <надеялся

воздвигнуть в самом центре рабочего движения кафедру для проповеди

нового идеализма>, но члены редакции, которых он считал <друзьями и

союзниками>, не дали ему такой возможности. В 1905-6 называл себя

социал-демократом, однако позднее утверждал, что, как убедился он

воочию, <интересы социал-демократии непримиримы с интересами

культуры, догматы политиканствующего марксизма не менее враждебны

идеальным стремлениям интеллигенции, чем тирания бюрократии и насилия

реакции>.

 

Как официальный редактор <Новой жизни> М. был арестован, привлечен к

суду по обвинению в призыве к <ниспровержению существующего строя>,

освобожден под залог: вслед за тем выехал за границу. С 1905 по 1913

жил в Париже, где написал трилогию: <Железный призрак> (1909), <Малый

соблазн> (1910), <Хаос> (1912, переизд. в 192^). Две первые пьесы -

психологические драмы о власти вещей над человеческим сознанием:

третья - социальная драма, отразившая революционные события. В

сентябре 1913 вернулся на родину, но летом 1914 снова выехал за

границу. Во время 1-й мировой войны - корреспондент русских газет во

Франции. Революция 1917, как писал М. позднее, <вместе с радостью

торжества...отозвалась в сердце и прежним знакомым страхом за судьбу

культуры>. <Еще задолго до выступления большевиков, в первые

мартовские дни я с тревогой почуял, что смертельная опасность грозит

у нас творческому духу, интеллекту, хранителям интеллекта, мозгу

народному, рабочей интеллигенции...> <Меонистические> идеи

по-прежнему владели художественным сознанием М., о чем

свидетельствует философская драма (<мистерия>) <Кого ищешь?> (Берлин,

1922), в которой он ставил вопрос: <Что надо считать реальным -

вымышленную ли мысль или осязаемость плоти и ее радость?>, склоняясь

к первому. Мистические увлечения М. разделяла его жена, поэтесса и

критик Людмила Вилькина; ее книга <Мистерия о конце мира> была издана

в Берлине (1923) со вступительной статьей М. (2-е изд. 1961). Ранее в

переводе М. и Л.Вилькиной вышло полное собрание сочинений

М.Метерлинка (Пг., 1915).

 

В течение пяти послеоктябрьских лет М. читал лекции и публиковал

статьи <о союзе между умственным и физическим трудом> против

партийного <властолюбия>. Некоторыми эмигрантами эти идеи были

восприняты как <пророческие видения художника, как чистейшая интуиция

грядущего>, но за их проповедь М. был выслан из Испании, где выступал

с лекцией. В <Манифесте интеллигентных работников> (сб. <Современные

проблемы>. Париж, 1922) М. утверждал, что <умственные труженики>

составляют <самовластный класс, который вместе с самовластным классом

ручного труда> должен взять в свои руки <всю власть по производству и

распределению>. Однако <начало общественности> М. видел в личности;

<как моменты в огромной вековой проблеме личности> рассматривал

творчество писателей в книге <От Данте к Блоку> (Берлин, 1922),

находил сходство между ними в том, что <Блок вступает в ад

(Революция) с тем же чувством, как Данте, - с сознанием необходимости

и справедливости свершающейся мести> (на книгу положительно

отклинулась просоветская газета <Накануне>). В 1922 вышел сборник

избранных стихотворений М. <Из мрака к свету> (Берлин-М.-Пб.).

Рецензент <Новой русской книги> (1923, № 1) отметил, что М. <любит

жизнь, любит любовь, и ни налет <холодных слов>, ни тусклый блеск

разочарования не заслонит его воли к жизни, к схватыванию души

вселенной>. Критик газеты <Руль> В.Кадашев, не отрицая

<теоретических> заслуг М. перед русским литературным возрождением,

все же не поставил его в ряд поэтических представителей

<декадентства> и <модернизма>, т.к. в отличие от Блока, Белого,

Бальмонта стих М. <вялый>, сочинения его - умные, но холодные, ему

чуждо <желание раскрыть мир как художественный символ>. Резкий

протест вызвало у рецензента включение в сборник <Интернационала>.

Н.Петровская в <Накануне>, напротив, увидела в поэзии М. <синтез

философского мышления и богатого эстетического содержания>, причем <с

течением времени облик поэта-мыслителя и мистика вычерчивается все

ярче и рельефнее>. Ю.Айхенвольд, посвятивший творчеству М. главу в

переизданной книге <Силуэты русских писателей> (1923), подчеркивал,

что значение М. в новейшей литературе определяется не столько его

философскими рассуждениями, сколько его стихами. Он <колебался от тем

гражданской скорби к искусству модернизма и обратно>, и <хорошее> у

него проявилось только после того, как он <освободился было от рамок

обязательной гражданственности и раскрыл в себе то, что она

заглушала>. Теперь, заключал критик, когда <...трагическое вино

революции не опьянило нас, а отрезвило от революционной романтики, -

теперь часто отказываешь Минскому в поэзии... Но все же стихи его

навевают хорошие, и теплые, и чистые воспоминания о той поре жизни,

когда гражданская задача рисовалась нам в слишком элементарных и

наивных чертах, зато - в юношеской красоте идеализма и героизма>.

 

В начале 20-х М. - председатель берлинского Дома искусств, член

редакции его <Бюллетеня>. В 1925 женился на З.Венгеровой, с которой

был знаком с 1880-х. Переехав в Лондон, работал в советском

полпредстве, составляя бюллетень английской печати. На протяжении

всего творческого пути занимался переводами: <Илиада> Гомера (1896;

1935), произведения П.Верлена, П.Б.Шелли, Дж.Байрона, Г.Флобера

(<Саламбо>, 1914), Аристофана (<Лисистрата>, 1922).

 

Соч.: Короленко и Гоголь // Грани, 1923, № 2; Поэты 1880-1890-х

гг.М.-Л., 1964; Мастера русского стихотворного перевода, т. 2, Л.,

1968; Поэты 18801890-х гг.Л., 1972; Русская поэзия XIX в., т. 2. М.,

1974; Русская поэзия конца XIX - начала XX в. (Доокт. период). М.,

1979; Английская поэзия в русских переводах (XIV-XIX вв.). М., 1981;

Вольная русская поэзия XVIII-XIX вв., т. 2. Л., 1988.

 

Лит.: Мильтон Е. Воспоминания о поэте Н.М.Минском // НЖ, 1968, № 91;

Ryman A. Minzky: A Preliminary Study of the Man in his Generation //

Scottish Rev., 1983, № 2.

 

А. Ревякина

 

\МИРСКИЙ (Святополк-Мирский) Дмитрий Петрович (15.8.1890, с. Гиёвка,

Харьковской губ. - 1946 (?), Дальневосточный Гулаг 1по др. св. 1952,

Коми]) - литературный критик, публицист. Князь, принадлежал к

древнему роду, который восходит к Святополку Окаянному (IXX вв.). Сын

государственного деятеля, министра внутренних дел в 1904-5 Петра

Даниловича Святополка-Мирского, В 1906 поступил в 1-ю петербургскую

гимназию, сотрудничал в ученическом журнале <Звенья>. С 1908 студент

факультета восточных языков Петербургского университета

(специальность - китайский язык). Литературные взгляды и вкусы М.

формировались в <Обществе свободной эстетики> при журнале <Аполлон>

(1909-17). В 1911 издал книгу стихов, в которой явно влияние

символизма и акмеизма. Тогда же Н.Гумилев в <Рецензиях на поэтические

сборники> охарактеризовал ее как изящный, построенный <на плавной

смене отточенных и полнозвучных строф> сборник, но с зауженным

горизонтом, с отказом от острых переживаний и волнующих образов, как

будто автор <боится признать себя поэтом...>. М. высоко оценил

критику Гумилева - в отличие от скупой, по его мнению, на конкретные

указания критики В.Брюсова. Бросив университет, М. поступил в 4-й

Гвардейский полк в Царском Селе и стал офицером. В 1913 вернулся в

университет, изучал классическую филологию на историкофилологическом

факультете: в мае 1914 сдал экзамены по античной литературе. Летом

1914 мобилизован, послан на Западный фронт, в 1916 ранен, после

выздоровления вернулся в свой полк в Царском Селе. Вскоре за

либеральные взгляды переведен на Кавказ. В 1918 демобилизовался,

вернулся в Гиёвку, осенью получил диплом в Харьковском университете.

В 1919-20 офицер армии Деникина, по некоторым данным, начальник штаба

дивизии.

 

Летом 1920 эмигрировал в Афины, присоединившись к своей семье. В

октябре 1922 (при содействии русиста, переводчика Мориса Бэринга)

приехал в Англию, где до 1932 преподавал в Лондонском университете -

читал курс русской литературы в Королевском колледже и Школе

славистических исследований. Г.Козловская, учившаяся в Лондоне,

вспоминала: <Мне посчастливилось прослушать несколько его лекций о

Толстом и Достоевском, которые он читал на английском для студентов

Лондонского университета... Это было такое проникновение, озаряющее

до самого дна творческую суть и характер двух русских гениев, что это

не имело ничего общего с литературоведческими разборами других. Он

сам, его речь, потрясающая по своей стилистике, каждая мысль, все это

творилось у вас на глазах как ослепительное создание искусства. Зал,

где он читал, всегда был набит до отказа, студенты всех факультетов

бросали все, чтобы протиснуться, прилепиться на подоконниках и при

распахнутых дверях стояли, не шелохнувшись, на площадке и на

лестнице... Когда он кончал, молодежь обступала его тесным

восторженным кольцом и, не отпуская, аплодировала безудержно и

самозабвенно>.

 

Получил признание в лондонских литературных кругах, печатался в

журнале <Criterion>, издававшемся Т.С.Элиотом, в университетских

славистических журналах, опубликовал на английском языке книги

<Современная русская литература 1881-1925> (1926) и <История

русской литературы с самых ранних времен до Достоевского> (1927), до

сих пор переиздающиеся и переведенные на др. языки, несколько

антологий русской поэзии. Считал самым значительным направлением в

1900-10 символизм, называя этот период <золотым веком эстетики и

экономики>. С символизмом связывал все живое и талантливое в русской

литературе, прослеживая истоки прозы 191 7-24 в творчестве

А.Ремазова, А.Белого, Я.Замятина: влияние М.Горького закончилось, по

его мнению, к 1910.

 

Важную роль в формировании литературно-критических взглядов М.

сыграли поэзия и критика Т.С.Элиота, которого М. называл величайшим

поэтом послевоенной Европы. Элиот подвел его к пониманию <трудной>

поэзии модернизма, Влияние Элиста очевидно в книге М. <Русская

лирика. Маленькая антология от Ломоносова до Пастернака> (Париж,

1924), в которой он представляет литературу вне времени, выстраивая

единый ряд в пространственной перспективе. В критике М. видел

сотворца поэта. Живя на родине <новой критики> и наблюдая зарождение

<формального метода в литературоведении> на Западе, развивал его

элементы в своих работах. Как и русские формалисты (Б.Эйхенбаум,

Ю.Тынянов), выявлял значение <второстепенных> поэтов - Н.Языкова,

В.Кюхельбекера, К.Павловой, Н.Огарева, И.Тургенева, В.Бенедиктова,

К.Случевского. Благодаря частым поездкам в Париж был активным

участником русской эмигрантской литературной жизни. С 1924 печатался

в журналах <Современные записки>, <Звено>, <Воля России>,

<Благонамеренный>, в 1928-29 - в еженедельнике <Евразия> (один из

основателей и редакторов). Дружил с <красавицей тринадцатого года>

С.Андрониковой, /7. и В.Сувчинскима, которые познакомили его в 1925 с

М.Цветаевой (ранее писал о ней, как о <талантливой, но безнадежно

распущенной москвичке>). Влюбился в Цветаеву и стал яростным

защитником ее поэзии: рассматривал ее творчество в контексте русского

модернизма, в связи с поэзией Блока, Маяковского, Пастернака. Первый

оценил новый этап в ее творчестве, когда прежнюю легкость стиха

сменила плотная, многослойная, философская глубина, масштабность.

Парируя критику Г-Адамовича, Ю.Айхенвальда, З.Гиппиус и др.,

обвинявших Цветаеву в непонятности, заумности, хаотичности и пр., М.

заметил в 1926: <Все непонятно для тех, кто не имеет времени понять.

Искусство - создание новых ценностей... Никто не упрекает Эйнштейна

за трудность теории относительности... Я допускаю, что многими

Пастернак и Цветаева не сразу воспринимаются, но ведь надо сделать

усилие и для того, чтобы попасть из дому в Британский музей...>

Морально и материально М. поддерживал Цветаеву в ее очень трудные

парижские годы - вплоть до 1931. Цветаева считала М. умным, но

говорила, что <он - дефективный, как все князья>.

 

Позднее американский критик Э.Уилсон даст М. титул <товарищ князь>.

М. проделал сложную, гибельную для него эволюцию от юношеского

идеализма к евразийству (1922) и затем к <марксизму-ленинизму>. Уже в

марте 1926 он бросил вызов <эмигрантскому синедриону> на вечере,

который провела жаждавшая заявить о себе группа евразийцев <Версты>,

прочитав вызвавший негодование многих доклад <Тема смерти в

предреволюционной литературе> (опубл. в 1927). К июлю вышел 1-й номер

журнала <Версты> - под редакцией П.Сувчинского, М. и С.Эфрон. В

разделе <Библиография> М. обрушился на литературный <генералитет>

русской эмиграции, заявив, что крупнейший журнал русского зарубежья

<Современные записки> - последователен в <чистой, почти беспримесной

установке на прошлое>, сочетающейся с <ненавистью, почти брезгливой,

ко всему новому>; его авторов он разделил на <литературное ядро> или

<Олимп> русской литературной эмиграции (Д.Мережковский, З.Гиппиус,

И.Бунин, Б.Зайцев, М.Алданов) и <гастролеров> (А.Белый, Цветаева,

Ремизов, Шестов), отдавая симпатии <гастролерам>, ориентированным на

будущее и доказавшим, что Россия жива <не в границах Русского мира,

но в царстве Духа, превыше всех границ...>. Мережковский же, по

словам М., <если когда-нибудь и существовал (не как личность,

конечно, а как желоб, по которому переливались порой большие

культурные ценности), перестал существовать, по крайней мере,

двадцать два года назад. Зайцев был когда-то близок к тому, чтобы

засуществовать, но не осуществился: не нашлось той силы, которая

могла бы сжать до плотности его расплывчатую газообразность...

Ходасевич - маленький Баратынский из подполья, любимый поэт всех тех,

кто не любит поэзии... Зинаида Гиппиус видна во весь рост только

изредка в немногих стихах... Бунин, <краса и гордость> русской


Дата добавления: 2015-08-05; просмотров: 69 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть xx века. 65 страница | Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть xx века. 66 страница | Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть xx века. 67 страница | Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть xx века. 68 страница | Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть xx века. 69 страница | Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть xx века. 70 страница | Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть xx века. 71 страница | Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть xx века. 72 страница | Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть xx века. 73 страница | Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть xx века. 74 страница |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть xx века. 75 страница| Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть xx века. 77 страница

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.063 сек.)